Фрауке Шойнеманн - Уинстон, берегись!

Ну и, разумеется, Анна, Кира и бабушка живут у нас ни в каких не в гнездах, а в своих комнатах. Да обычный человек и в гнездо-то не поместится! В общем, Беата несла абсолютную чушь!

Похоже, Вернер был со мной полностью согласен, потому что в ответ он чуть не задохнулся от возмущения и даже, против своего обыкновения, заметно повысил голос:

– Беата, я запрещаю тебе так говорить об Анне! К тому же вся эта возмутительная чушь, которую я от тебя выслушал, не имеет отношения к делу. Анна с прошлого четверга в отъезде. Даже если с едой и правда было что-то не так, она тут ни при чем.

Беата заговорила в ответ значительно тише, и в этот раз мне уже не удалось ничего разобрать.

– Нет, разумеется, я готовил не сам. Как тебе известно, я профессор физики, а не повар. Блюда для праздничного стола я заказал у Сандро. Он держит поблизости превосходный ресторанчик и продает еду на вынос. Я знаю его много лет, и еда от Сандро всегда высший класс. В общем, от чего бы у вас там ни возникли проблемы с животом, я к этому не имею никакого отношения. А теперь извини, у меня дела.

Клац. Он дал отбой. Потом, заметив, что я торчу в дверном проеме, подошел и почесал меня за ушами:

– Доброе утро, Уинстон! Это была невыносимая Беата! Но я дал ей отпор. Пищевое отравление – ну что за нелепость! Наверняка ее девчонки подхватили ротавирус в детском саду. Пытаться повесить это на Анну – просто курам на смех!

Я громко мяукнул в ответ – конечно, Вернер совершенно прав. Неслыханная наглость! Что такое ротавирус и как его можно подхватить, я не совсем понял, но, учитывая все гнусности, которые мне доводилось терпеть от этих детей раньше, я этому чего-то-там-вирусу даже не удивился. Выходит, ненавистник кошек, отравитель сардин тут ни при чем. В моих страданиях виновата банда блок-флейтистов. И детский сад.

В этой связи я подумал: что же это, собственно говоря, такое – детский сад? Место, где люди берут детей? Значит, они не рождаются, а растут на грядках? Или в теплицах? Очень интересный вопрос! Признаюсь, я еще никогда не задумывался о том, как люди решают вопрос с потомством. Может быть, и Вернер может завести ребенка, если обратится в ближайшее садоводство?

Я тут же попытался представить, как Вернер приносит в дом младенца. Насколько мне известно, они часто орут и время от времени отвратительно пахнут. Не уверен, что Вернер знает, как поступать в таких случаях. Но, к счастью, у нас в доме сразу две опытные матери – Анна и бабушка, и они ему, конечно, помогли бы. Впрочем, наверное, в детском саду можно взять ребенка и постарше. Такого, который уже умеет чуть больше, чем просто орать и вонять. В идеале, может быть, даже хорошо играть на блок-флейте. Или вообще такого, который уже вышел из возраста, когда положено на чем-либо играть. Такого, как моя самая любимая Кира! С другой стороны, второго такого замечательного ребенка на свете точно нет, а значит, другие дети нам ни к чему.

Вернер тоже ничего не добавил по этому поводу, а лишь, радостно насвистывая, положил телефонную трубку на базу в коридоре. Потом подошел к гардеробу и надел пиджак. Наверное, собирался в университет читать одну из своих лекций.

– Что ж, Уинстон, долг зовет! Желаю тебе хорошо провести день. Анна скоро вернется из Кельна и наверняка привезет тебе что-нибудь вкусненькое – уж я ее знаю. До скорого!

Хм, «вкусненькое» – звучит отлично! А вот слово «долг» напоминает о том, что мне и самому нужно срочно кое о чем позаботиться. Я ведь до сих пор не предупредил Спайка о кошконенавистнике! Приятель, я спешу к тебе на помощь!

– Отравленная еда?! – Спайк пришел в ужас, Чупс с Одеттой тоже широко раскрыли глаза от изумления.

– Да. Этот тип специально раскладывает приманку, потому что ненавидит кошек! – объяснил я.

– Неужели люди на такое способны?! – не мог поверить Чупс.

Одетта нервно виляла хвостом.

– Но это же ужасно! То есть я понимаю, что не все люди нас любят, – но вот чтобы прямо так?! Пытаться нас извести?!

– Да, трудно представить, – согласился я. – Но тем опаснее теперь подбирать еду на улице.

– Я и так никогда ничего не подбираю. Ем только то, что добыла охотой. Это ведь куда вкуснее, правда, мальчики?

Спайк и Чупс смущенно молчали. Наконец Толстяк неловко откашлялся: