Фрауке Шойнеманн - Спасти Одетту

Тьфу, кошачьи консервы!

Ну погоди, Кира, я все тебе выскажу! Готовься, буду рвать и метать – вот только сначала нужно найти Одетту, водворить ее на место, в наше уютное кошачье гнездышко, и убедиться, что она сыта и ей ничего не угрожает.

Решительно покинув сначала комнату, а затем дом, я направился в сарай. Я был почти уверен, что встречу там Одетту, которая наверняка уже нашла чем полакомиться. Она хорошая охотница. Лучшая из всех, кого я знаю, и даже сейчас, когда бока ее заметно округлились, ее ловкость и маневренность ничуть не пострадали. Не далее как вчера она снова это продемонстрировала.

Однако в сарае не обнаружилось и следа моей возлюбленной. Я звал ее, мяукал до хрипоты, но все без толку.

Я поискал и в соседнем сарае, где хранился инвентарь для сельских работ, и даже в конюшне. Ее нигде не было. Мало-помалу меня начала одолевать тревога. Ну не могла же она повести себя столь легкомысленно, чтобы отойти от Кириной комнаты дальше, чем того требовала необходимость!

Одетта на многое способна – мне ли не знать, – но отправиться куда-то в поля, чтобы наловить мышей к завтраку, – нет, такого я себе и представить не мог.

Да, Одетта смелая, и бесстрашная, и любит приключения – но легкомысленной ее не назовешь! И уж, разумеется, она ни за что не стала бы рисковать благополучием наших малышей.

Что-то тут не так! С каждым шагом я все больше в этом убеждался.

ЧТО-ТО ТУТ НЕ ТАК!

– Одетта! Одетта! Ты где?! – промяукал я на весь двор.

Я бросился в манеж. Кира все еще – или опять – сидела верхом на этом дикаре Булли.

Я запрыгнул на бортик, огляделся в поисках Одетты, душераздирающе мяукнул – и не получил совсем никакого отклика.

Ну все, теперь я всерьез обеспокоен.

– Одеттаааа! Ну где же ты!

– Уинстон, скажи на милость, что за цирк ты тут устраиваешь?! – обрушилась на меня Кира. В ее взгляде читалось явное раздражение.

– Твой кот ревнует, – рассмеялся Лукас. – Никогда еще такого не видел.

Во-первых, я не ревную, а страшно волнуюсь из-за своей возлюбленной. Во-вторых, не думаю, что кто-то из этих облезлых сельских кошек способен на такую дружбу, как та, что связывает нас с Кирой. Не говоря уж о детективной работе! Этот мальчик понятия не имеет, о чем говорит, – деревенщина!

Впрочем, в тот момент это к делу не относилось. Мои мысли были заняты лишь переживаниями об Одетте, а Кира должна была немедленно слезть с этого лохматого Булли и помочь мне в поисках.

Я мяукал и мяукал, подавая Кире однозначный сигнал следовать за мной, но она лишь угрюмо на меня смотрела:

– Уинстон, вот честно, ты перегибаешь палку!

– Может быть, он хочет что-то тебе показать? – вдруг произнес Лукас. Какой славный, умный паренек, хоть и из крестьян. Чего сейчас не скажешь о моей подруге, подумал я в следующий момент, когда та покачала головой. Должно быть, всему виной эта лошадиная лихорадка. Крайне тяжелое заболевание. Надеюсь, когда-нибудь она все же от него оправится.

– Нет, не думаю. Мне кажется, он просто не любит пони.

ПРАААВИЛЬНО! Я не люблю пони. Но и Лукас прав. Я хочу кое-что тебе показать, Кира, а именно – пустую кошачью постель в твоей комнате. Чтобы ты наконец-то тоже забеспокоилась об Одетте!

– Кира, ты должна помочь мне в поисках! – мяукнул я.

Но Кира все похлопывала этого своего Булли по шее, и прошла целая вечность, прежде чем она соизволила с него слезть.

– Могу лишь извиниться за несносное поведение моего кота, – хмуро сказала она Лукасу, – но, похоже, мне нужно пойти его успокоить. Под это мяуканье на верховой езде не сосредоточишься, да и удовольствия никакого.

Лукас кивнул:

– Да, конечно. Иди пока займись котом. Он что-то и впрямь как с цепи сорвался. Если хочешь, можем позже еще раз попробовать.

Кира сморщилась, словно от сильной зубной боли:

– Я бы с удовольствием, но только вряд ли получится. Это был, так сказать, мой последний шанс. Дальше все будет крутиться только вокруг свадьбы. Вообще-то этот день должен стать самым прекрасным в жизни мамы и Вернера. Из Гамбурга и окрестностей съехалась целая куча гостей, но компания подобралась ужасно пестрая – как бы что-нибудь не пошло наперекосяк. – Тут она сердито посмотрела на меня: – Большое спасибо тебе, Уинстон.

Кира, Кира, тебя просто не узнать, сокрушенно подумал я! Ведь обычно она с полуслова меня понимает. Но этот пони-вирус… ужасное, ужасное заболевание.

Я покинул манеж, и Кира последовала за мной – наконец-то!

Во дворе стояли Беата с Балотелли и о чем-то препирались. Зрелище уже привычное, но от этого не менее раздражающее. Бабушка и госпожа Хагедорн возились с какими-то цветочными композициями. Бабушке они нравились, а госпожа Хагедорн, КОНЕЧНО ЖЕ, придерживалась иного мнения.