Алексей Лебский - Кай и Герда [СИ litres]

– Я знаю, можешь не рассказывать, – сказал Якобсен.

– Нет, я все же расскажу для господина адвоката. После того, как они связали её и разорвали на ней платье, они облили её грязной водой из ведра для мытья пола, и пообещали в следующий раз трахнуть вчетвером, если она не успокоится.

Но этого им показалось мало, поймав меня на улице по дороге домой, эти негодяи увели меня на пустошь. Там уже ждал Курт. Он где-то раздобыл шлем с рогами, вроде тех, что носили викинги и в руках у него был огромный самодельный стальной меч. Он со всего размаху рубанул им по одному из кустов, которых было много на пустоши и срезал его под корень. Он тогда сказал: “если ты не хочешь, чтобы мы сделали что-то плохое твоей сестре, то сейчас же отсосешь у меня. понял, гаденыш?” Потом воткнул меч в землю на несколько дюймов и расстегнул ширинку. Они все же заставили меня это сделать, а потом избили и бросили на пустоши. Весь в грязи, я с трудом добрался до дома, у меня было сломано ребро, руки и ноги покрылись сплошными синяками, новая куртка, которую на последние деньги купила мать, порвана в двух местах. Я по-прежнему боялся за сестру, даже тогда, когда Берте ушла из школы и отсиживалась дома до возвращения мужа из плавания. В микрорайоне ходили слухи, все узнали эту историю, в том числе и муж. Сами понимаете, историю приукрасили. Олле сразу подал документы на развод и сказал моей сестре, что не желает больше знать её, и все такое. Я к тому времени уже закончил обучение в “Адлере”. А через год мы с матерью нашли Берте повешенной в нашем доме. С матерью случился инфаркт, она два месяца пролежала в больнице, но вылечили ее не полностью, через восемь месяцев она скончалась. Якобсен позвонил в зал и пригласил Хильде вернуться на допрос.

– Продолжай, – сказал он, когда девушка вернулась.

– Я тогда поклялся, что убью этого мерзавца. Мне уже терять было нечего. Я жил один, искал работу, иногда в порту брали грузчиков, платили хорошо. Мне удалось купить пистолет, тот, который у меня нашли констебли. Я узнал, что Курт работает у деда в фирме. Накопив немного денег, я перебрался в Осло, устроился в магазин на охранной территории Курта и стал ждать удобного случая. Но этого можно было ждать бесконечно. Инкассаторы были хорошо вооружены и защищены от случайностей. Мы познакомились с Любичем и я ему рассказал свою историю. Он мне рассказал свою, и мы поняли, что терять нам нечего. Он придумал, как вырубить ненадолго инкассаторов и отобрать у них деньги. И у меня даже пропало желание убивать Курта. Вполне достаточно было наказать его. В сущности, мне и деньги не очень были нужны, я обещал их Любичу отдать или перевести на его счет. Его фамилия, ведь не Любич, вы знаете? Он тот самый Моретти, из знаменитых воздушных гимнастов… Мать их – София Моретти, урожденная Боровски, отец – Станислав Любич, артисты из Югославии. У Любича были свои счеты к главному менеджеру, Стигу. Когда Стиг уволил его, у нас возник этот план.

– Постой, я видел Моретти в цирке, мы с дочкой ходили на представление “Снежная королева”, – вмешался адвокат, – София была в роли Снежной Королевы. Остальных не помню. Надо найти эту программку, которую я купил в цирке.

– Куда же делись остальные Моретти, ты не в курсе?

– Мать их умерла, это точно, про остальных не знаю. Так вот, как было дело: в назначенный день с утра в верхнем конференц-зале была презентация дочерней фирмы Стига. Карл точно знал, что за эту презентацию будет выставлен огромный счет, и оплата пройдет наличными. Я не знаю всех этих бухгалтерских фокусов, но Карл разведал все досконально. Таким образом, именно в тот день сумма, подлежащая инкассо, была огромна. После того, как Карл вынес первую сумку через лифт и технологический этаж, я спустился по лестнице в коридор и увидел следующую картину: второй инкассатор сжимает в руках пистолет и направляет его в сторону Курта. Оба они были в полной отключке. Я не удержался и надавил пальцем этого бедолаги на спусковой крючок. Предохранитель был снят. После того как бабахнуло, я положил в коробку из-под Техникса вторую сумку и покинул поле боя.

– И куда же ты дел сумку? Мы знали, что она в здании, но найти ее не смогли.

– Вы бы даже с собаками её не нашли. Я выложил ее через окно на кронштейн кондиционера и она там проветривалась несколько дней, пока я частями не вынес из нее всё до последней кроны. Но этот Любич, то есть Боровски очень торопился и не смог все деньги из первой сумки запихнуть в свой рюкзак. У него на все про все было не более десяти минут. Но он все равно большой мастер, по узкому карнизу перебрался на одних пальцах с тяжелой ношей за спиной. Вот и все, что я знаю. Как Боровски входил и выходил из здания универмага не спрашивайте, не знаю.