Людмила Грицай - Прыжок в бездну

— А где вы работали?

— В банке. Я же экономист по образованию. Начальником отдела по работе с VIP-клиентами.

— А когда произошла ваша свадьба?

— О, это было замечательное событие. Свадьба состоялась 2 сентября. В это день мои родители когда-то поженились. Они были педагогами, вот специально и подгадали, чтобы кроме 1 сентября у них было и 2 сентября — тоже как праздник.

— Свадьба была пышной?

— Нет, не очень. Кеша хотел, конечно, но я сказала, что не стоит. У меня шикарной первая свадьба была, а вот закончилось все печально.

— А дальше?

— У Кеши начались серьезные проблемы на работе, он ведь на работу устроился. Закупили они с товарищем партию товара, а вот реализовать не могли. Их поставили на счетчик, нужны были деньги. Немалые средства. Мне пришлось кредит взять на свое имя в собственном банке.

— А деньги вы мужу передали?

— Да, чтобы он смог с долгами рассчитаться.

— А потом?

— Потом он снова партию товара закупил. И опять не повезло. Пришлось брать новые кредиты, а отдавать было нечем. Кредиты легли на кредиты, и нам совсем не на что стало жить. Мне пришлось продать свою квартиру, а самой с сыном переехать к маме. А он переезжать не стал, говорит, давай пока отдельно поживем, стыдно мне у твоей мамы жить. И так как-то потерялась связь между нами. А еще себе подработку нашла. Стала работать в банке, а по вечерам бухгалтерские дела вести для двух фирм. Он даже навещать меня перестал, а потом я получила документы из суда — на заседание на развод. Он сказал мне, что не может жить со мной из-за того, что мне причинил. Я так просила его остаться, но он все-таки развелся. А потом перестал на звонки отвечать, просто не брал трубку.

— А фамилию вы себе его оставили?

— Да, конечно. Я еще долго его назад ждала. Думала, может быть, вернется. У меня мама умерла два года назад. Я стала его разыскивать, думаю, может быть, мы и заново сможем семью создать. Но он телефону поменял, в соцсетях его профиля нет, а как найдешь человека в многомиллионной Москве. А видите оно как, вы сами меня нашли.

И женщина заплакала.

Владимиров смотрел на ее покрасневшие от слез глаза и думал о том, что квартира появилась у Славинского именно восемь лет назад, вероятнее всего, она была куплена именно на деньги от взятых его женой кредитов.

— Елена Викторовна, я сейчас покажу вам фотографию, мне нужно, чтобы вы узнали вашего бывшего мужа.

Славинская закивала, увидев фото Иннокентия в свадебном костюме.

— Да, да, это он, в нашем свадебном костюме. Но фото не с нашей свадьбы. Он другой немного. Волосы по-другому подстрижены, борода, усы. А почему он снова в свадебном костюме?

— Не могу вам сказать, Елена Викторовна, — уклонился от прямого ответа Владимиров, — такую фотографию мне предоставили мои коллеги.

— Я хотела бы узнать, — продолжила Славинская, — а что произошло, вы же мне не сказали, как убили моего мужа!

— Его сбросили с моста еще живого, он утонул.

Женщина снова не смогла сдержать слез.

— Но мне можно будет его похоронить?

— Елена Викторовна, его уже похоронили родственники. Не буду от вас скрывать: он погиб на собственной свадьбе и родители его жены, которая также упала с ним с моста, похоронили их вместе. Простите.

У женщины началась истерика. Владимиров понял, что причинил ей боль, но иначе он не смог бы ей объяснить, почему ее бывший муж похоронен в одной могиле с другой женщиной. Его уговоры на нее больше не действовали. Пришлось вызвать скорую помощь, которая и увезла несчастную в больницу.

Владимиров проводил Славинскую, которую сопровождали врачи, до выхода из отделения и помог усадить ее в машину.

Вернувшись в свой кабинет, он почувствовал такую усталость, как будто целый день ему приходилось выносить обреченным людям смертные приговоры.

«Она его до сих пор любит, — с горечью подумал майор, — эх, парень, парень, чего тебе надо было от жизни. Жил бы ты со своей женой, как у Христа за пазухой, да и, может быть, смерть не пришла к тебе так рано!»

После обеда в назначенный час пришла четвертая по счету жена этого горе-супруга.

Владимиров быстрым взглядом оценил посетительницу. Перед ним стояла женщина лет сорока с цепким орлиным взглядом, чем-то похожая на крепкого бульдога.

— Добрый день, майор, — произнесла она, — мелком взглянув на его погоны. — Времени у меня крайне мало. Но проигнорировать вашу просьбу я не смогла. Что и где я должна написать и что рассказать?

— Я веду дело о вашем муже Славинском, — начал Владимиров, — мне нужно взять у вас показания.