Людмила Грицай - Белая волчица

После обеда он застал Левина в их общем кабинете.

— У меня все, теперь я с тобой, — сказал он ему.

— Хорошо, а то я тут слегка уже забегался. Давай доложу, что удалось на сегодняшний день узнать. Итак, из девяносто трех случаев, которые ты нам дал, пообщаться мы смогли с восьмьюдесятью пострадавшими. Остальные либо умерли, либо находятся за границей, либо их местонахождение неизвестно. Еще восемь человек были вынуждены отправиться жить в дома престарелых, так как не могли выкупить у Волковой спорные доли. Трое там уже умерло. Да, те из пятидесяти шести жильцов, которые судились с этой риелторшей, суд выиграла только одна женщина. Знаешь, я так удивился, что сам к ней домой съездил. Зовут ее Эмилия Павловна, интеллигентная такая старушка, бывшая балерина. Квартира у нее шикарная, правда, запущенная немного. Так вот. Она мне про суд все подробно рассказала. Подозревает, что судья был изначально на стороне Волковой, но адвокат этой Эмили Павловны смог доказать, что спорная доля в ее квартире, которую унаследовала от ее покойного мужа его якобы дочь от первого брака, на самом деле этой женщине по наследству перейти не могла. Потому что эта мнимая дочь подделала документы. Муж Эмили Павловны был женат первым браком на ее матери, но кровным отцом не являлся и ее не удочерял. Так что эта женщина, унаследовав долю в квартире по подложным документам, сама совершила преступление, поэтому суд в итоге просто отменил ее сделку с Волковой о продаже доли в спорной квартире.

— К убийству это вряд ли относится, — заметил Владимиров, — но некоторые другие факты подтверждает, я сообщу о твоей балерине, может, еще и свидетельницей будет. Но давай лучше о тех, кто больше всего от Волковой пострадал.

— Так вот я разделил всех пострадавших на три категории. Первые — это те, которые даже в суд не пошли. Я с такими беседовал. Квартиры их попали в число спорных из-за разборок между родственниками. Разводы супругов, наследование между братьями и сестрами. Там все было по классической схеме: Волкова брала по дешевке доли, поселяла профессиональных соседей, братков еще пригоняла к ним для острастки, а потом предлагала выкупить доли по завышенной цене. Люди от безвыходности соглашались, многие брали кредиты. До сих пор за них расплачиваются. На Волкову они, конечно, обижены, но больше обижаются на своих бывших родственников.

— Ты, думаешь, что такие на убийство не пошли бы?

— Скорее всего, нет. Вторые — это те, кто пытались как-то за свое имущество биться, хотя бы через суд. Но суды никто из них не выиграл, кроме той пожилой балерины. Остальным пришлось еще и на адвокатов тратиться. Они на Волкову, конечно, больше обижались. Тем более что там были мелкие стычки с ее братками.

— А сколько таких случаев?

— Приблизительно, к этой категории можно отнести сорок четере случая.

— Много.

— Да, много, тем более что здесь тоже молодых мужчин, которые теоретически могли ее убить, хоть отбавляй.

— Давай тогда про последнюю категорию, — со вздохом сказал Владимиров.

— Последние, — начал Егор, — это те, кто сопротивлялся Волковой особенно яростно. И последствия были более серьезные. Это всего пять семей. Тут не только суды, но и разборки. Стычки с ее охраной, драки, пожар, огнестрел, суицид.

— Давай с этими поподробнее, — отозвался Владимиров.

— Сейчас. Сам все эти случаи изучал. Итак. Спорная квартира между двумя сестрами и братом. Одна сестра долю Волковой продала. Она своих заселила. Что тут было. Брат — бывший военный. Так только ее соседи придут заселяться, начнут дебоширить, так эти военные по звонку соберутся, им жару дадут. Те — соседи — даже полицию вызывали. Вообщем драк там было не перечесть. Да эти вояки били еще так профессионально. Почти без синяков. Вообщем звона было много. Судов несколько. В итоге можно сказать, что те собственники еще не так сильно пострадали: спорную квартиру продали, деньги разделили на три части.

— Так, наверное, во всех этих драках люди свой пыл уже умерили, тем более что бывшие военные не топят спящих: у них есть иные способы убийства, — заметил Владимиров.

— Тоже так думаю, — отозвался Левин, — второй случай с огнестрелом. Вообщем сын-алкоголик продал долю свою в общей квартире с родителями. Опять началась эта канитель с заселением. Его отец-охотник выстрелил и пробил ногу одному из этих соседей. Тут уж его привлекли. Правда, к условному сроку приговорили, но его жена от переживаний умерла, спустя пару месяцев и их сын представился от неумеренной пьянки, а этого стрелка Волковой как-то удалось запихнуть в психушку. Квартирку, она, кстати, всю на себя в итоге оформила. Так что обогатилась будь здоров.