Яна Егорова - Скрам 2

Я уже распутала чертовы наушники, воткнула их в телефон нашла музыку и подбежала к метавшемуся по кухне шефу — он хаотично передвигался и успел задеть и опрокинуть массу предметов на пол. Попав в хаос событий, Адриан потерял ориентацию в пространстве и в настоящей панике стал создавать еще больший хаос в реальности. Его грудная клетка вздымалась и опускалась с небывалой скоростью, он руками хватался за голову и продолжал ходить из угла в угол, пока я не поймала его, преградила дорогу и в один момент трясущимися пальцами засунула наушники ему в уши — там звучала та же музыка, что и в день нашего знакомства, в моем старом ресторане.

В тот раз ему понадобилось несколько долгих минут, чтобы прийти в себя. И в тот раз он на меня не смотрел.

Так, как это происходило сейчас.

В его ушах звучала музыка, в голове бушевал ураган, а глаза… кофейные глаза в этот момент жадно изучали мое лицо. Они как будто искали спасения в этом изучении. Как будто это новое познание, эта новая информация обо мне возвращала ему тот покой, который он только что потерял. Внезапно до меня начало доходить — как же я проворонила тот момент, когда не музыка стала его успокоением, и не этот дом, а присутствие рядом другого человека. Этим человеком по какому-то непонятному стечению обстоятельств, настоящей иронии судьбы, пришлось стать мне.

Сердце в моей груди забилось учащенно, оно в миг догнало по скорости его сердцебиение — оглушительный стук заложил мои уши, поэтому я снова пропустила очень важный момент, когда его ладони обняли мою голову, а лицо с тонкими чертами настолько приблизилось, что кожа на моих щеках загорелась от температуры его дыхания, обжегшего ее.

Как это произошло? Что сломалось во вселенной? Или в нем? Как так получилось, что прохладные, немного сухие губы Адриана Шагалова коснулись моих пылающих от стыда губ? Мы вдвоем застыли прямо посреди кухни в квартире на Малой Никитской. Где на столе остался нетронутым завтрак, накрытый на четыре персоны, где на плите все еще что-то варилось, где витали запахи еды и настоящего, уютного дома, где за дверью были еще несколько человек, и если бы хоть кто-то из них сейчас увидел то, что в эту секунду творилось на этой самой кухне…

Я… я не знаю…

Я чувствовала его трепет, прохладу его рук и губ, легкость этого человека и решительную силу, которой неоткуда было взяться в этом удивительном молодом мужчине, которого узнать до конца еще не смог никто. Я больше не чувствовала древесину и цитрус — этот модный и дорогой запах был перебит поглощающей окружающее пространство магией этого человека. Энергией и теплом, которые излучали кофейные глаза, ни на мгновение не спрятавшиеся под веками и пушистыми ресницами. Он смотрел на меня все это время и никуда не прятал взгляд. Делал этот так, как будто получал невероятный прилив силы от того, что видел.

Я была в замешательстве, поэтому не подняла руку, не ответила и даже… даже сделала шаг назад. Крохотный шажочек, который Адриан Шагалов понял по-своему. Мужские ладони на моей голове медленно разжались, отпустив меня он и сам отступил в противоположную сторону — его взгляд упал в пол и безумно забегал по нему — словно он пытался найти ответ на свой незаданный вопрос, потерянный на паркете, но не находил его.

Его губы что-то шептали, но я не расслышала что.

Мои же собственные ответы закончились — я окончательно перестала понимать, как поступать дальше. Это был срыв — я понимаю. Это не стоит воспринимать так, как мне бы хотелось. Я помню в такие моменты поведение собственного брата. Не стоит думать, что его действия были осознанными — это был необдуманный поступок и теперь я должна сделать что-то, чтобы он не испугался того, что сделал. Это лишь усугубит все положение и может привести к еще большему срыву.

Придумав только один выход — я бросилась к острову, на котором стоял горячий чайник, взяла чистую кружку, залила в нее воду из чайника и в ситечке опустила туда же травяной чай. Приготовив все — поднесла в руках кружку Адриану Аароновичу, который так и оставался стоять на том же месте. Он все еще искал ответы и не ожидал увидеть перед собой мое подношение. В его ушах по-прежнему были мои наушники, а мой телефон лежал в кармане его серого пиджака. Он не принял кружку из моих рук, и больше не посмотрел на меня. Только озвучил жесткий приказ:

— Уйдите.

— Хорошо, я…

— Уйдите.

Когда я закрывала за собой дверь на кухню, чашка с нетронутыми чаем оставалась стоять на острове, а Адриан Шагалов на том же месте. Мои наушники и телефон по-прежнему у него. В коридоре меня встретили обеспокоенные Борис Емельянович и Михаил Павлович.