Мишель Адамс: Моя сестра

– Думаю, они стали звать тебя Айрини, притворяясь, что она все еще существует, – говорит Элли.

– Нет. Они сделали это, чтобы скрыть твое преступление. По той же причине отдали меня. Чтобы защитить тебя.

– Они пытались оставить нас обеих, знаешь ли. Мы были вместе некоторое время после того, как я вернулась. И даже после того, как они отослали тебя, они по-прежнему надеялись, что однажды смогут вернуть тебя. Но я не могла ничего с собой поделать. – Она смотрит на мое бедро, и теперь я понимаю, почему родителям пришлось отдать меня, и по какой именно причине им пришлось оставить ее. Вернувшись из «Фэйр Филдс» домой, она нисколько не изменилась. – Прости, что добавила тебе шрамов. Я думала, получится бабочка. Но ты должна быть благодарна. В отличие от Айрини, ты хотя бы жива. – Она смотрит в сторону с грустью, как будто не может до конца поверить, как это все так вышло.

Когда она ускользает за дверь, я, вскочив, следую за ней. Догоняю ее на лестнице, она успела спуститься на пару ступенек.

– Почему ты не останешься? Я помогу тебе, – говорю я. В голове промелькнула мысль о том, чтобы заманить ее в ловушку. Я должна вызвать полицию, заставить ее искупить вину. За убийство моей сестры, за разрушение моей жизни. Но я не могу предать ее сейчас в большей мере, чем ее предали родители.

Она улыбается, и это лицо я узнаю. Человека с таким выражением лица я больше никогда не смогу впустить в свою жизнь. Хитрая ухмылка, взгляд без единой эмоции. Я вспоминаю теперь, почему целую жизнь потратила на то, чтобы бежать от нее, и понимаю, почему родители, отослав, защитили меня.

– Ты доверяешь мне настолько, что позволишь остаться? – говорит она. – Спрячешь меня? А доверишься ли ты мне, если я буду спать рядом? – Я знаю, что нет. Я не отвечаю, и она говорит: – Ну вот и я тоже. – Она протягивает руку и убирает мое полотенце.

Ее пальцы скользят по выступающим буграм на коже, которые так никогда до конца и не зажили. Но не по длинной прямой линии, которая идет по вертикали, как любой правильный хребет. Вместо этого она уделяет внимание неровным дугам над ней. Отметинам, которые в детстве сделала она . Я застыла на месте, покрываюсь гусиной кожей. Она проводит пальцем по изогнутому шраму. Она опечалена, сочувствует, страдает? Возможно ни то, ни другое, ни третье. И я понимаю, что хотя я провела всю жизнь, думая, что потеряла все, это не так: я никогда не теряла родительской любви. Отец отдал все, чтобы сберечь меня. Он сказал это мне. И в глубине души Элли знает это. Поэтому она никогда меня не простит, поэтому я никогда не смогу довериться ей. Я боюсь ее теперь так же, как тогда, когда она приставила к моему телу нож, в день, когда я убегала от родной сестры, спасая свою жизнь. Всего лишь прикосновением пальцев она вызывает во мне страшную тревогу.

– По крайней мере, они побледнели, – говорит она, роняя полотенце. – Отец всегда надеялся на это. – Она поворачивается и спускается по лестнице.

Я догоняю ее, перехватывая ее непосредственно перед выходом. Держа ее за руку, я шепчу:

– Элли, как ты думаешь, наш отец простил тебя?

Она улыбается, но не может посмотреть мне в глаза. Исчезая из моей жизни, она не отвечает мне, во всяком случае, на словах. Я не уверена, что это к лучшему. Ее собственные шрамы слишком глубоки, чтобы она могла просто уйти.

Но хотя я знаю, что она сомневается в этом, я уверена, что отец простил ее. Потому что она была его частью точно так же, как сейчас часть ее есть во мне. Не скажу, что мне не больно слышать о том, что ради нее пожертвовали мной. Ради девочки, которая порезала мне ногу и убила нашу сестру. Но, быть может, наши родители сделали то, что должны были, чтобы спасти не только меня, но нас обеих. Детей, которых у них осталось двое. Какими бы ни были их намерения, я их прощаю. Я позволю прошлому уйти в прошлое вместе с преступлениями Элли. Вне зависимости от того, насколько ужасными были ее поступки на самом деле, и какие шрамы они оставили. Потому что мы – часть них, а они – часть нас.

Мы – семья.

Около года тому назад я отправила первые три главы этой книги в литературное агентство, базирующееся в Лондоне, искренне надеясь, что кому-нибудь понравится прочитанное. То, что я пишу благодарности только теперь, непосредственно перед публикацией – факт весьма постыдный, особенно учитывая, что тогда я думала, что закончила. Как же я ошибалась.

Огромное спасибо Маделейн Мильбурн, которая читала мою рукопись во время отпуска в Шотландии. Ничего бы не вышло, если бы не ее убежденность, поддержка и абсолютная вера в историю Айрини. Я так рада, что встретила агента, который дает такие замечательные советы и знает, как сделать из книги конфетку. А также спасибо Терез Коэн за работу с правами за рубежом и за регулярные поставки просекко (ваше здоровье!), а также Каре Ли Симпсон, которой приходилось отвечать на бесконечные вопросы писателя-новичка. Я исправлюсь, обещаю.