Сергей Венедов - Улики против улик

— А вы сами верите в то, что говорите?..

Тут Лера прервала запись:

— Он был раздавлен этим подозрением, никто и ничто не могло его заставить снова обрести веру в себя… и в людей. Ни мама, ни я. Жил как сыч. Даже мне не верил, когда я говорила, что убеждена в его невиновности.

Буров дал ей закончить и снова включил диктофон.

— А вы сами верите в то, что говорите?

— Жизнь меня многому научила, но не будем это обсуждать сейчас. Смерть Ларичева меня глубоко потрясла, это был для меня настоящий удар, клянусь вам…

— У меня нет оснований вам не верить. Скажите, что вы думаете об этой смерти?

— Игорь, то есть господин Ларичев, всегда был натурой болезненной, ещё со времен студенчества.

— Чем он болел?

— Сердце. Насколько мне известно, аритмия и ещё повышенное давление. И страхи. Приступы паники. Он считал, что в любую минуту может умереть.

— И что же? Лечился как-нибудь?

— Он обычно принимал сразу кучу лекарств.

— Может быть, вы знаете, какие именно?

— От сердца — гекардин. В ампулах, иногда сам делал себе уколы.

— И вчера вечером делал?

— Это мне не известно.

— А другие лекарства у него были?

— Были, конечно, масса таблеток… Он часто что-то принимал от предполагаемой болезни или недомогания. А когда слышал о какой-нибудь эпидемии, то просто места себе не находил. И начинал лечиться, хотя данной болезнью не болел.

— В субботу, когда Ларичев приехал в пансионат, вы разговаривали с ним?

— Да, конечно… Я вам уже говорил — он был моим добрым приятелем. Не побоюсь сказать — другом. Взял меня обратно в министерство под свою ответственность. Я год просидел без работы. Ему я обязан всем.

— Вы не знаете, зачем он приехал в пансионат в эту пятницу? Он вам не сказал?

— Не-ет… Вроде бы отдохнуть… я так думаю…

— А что? Он проводил в последнее время какую-нибудь трудную ревизию?

— Не знаю.

— Документы какие-нибудь он привёз с собой?

— Откуда мне знать. У него было сколько привычек, столько и чудачеств. Я говорю это не затем, чтобы бросить на него тень. Он был единственным человеком, который помог мне в трудную минуту. Без его ручательства… А можно вас спросить? Я вижу, вы расследуете причину смерти Ларичева, как если бы…

— Как если бы речь шла об убийстве? Наш долг — проверить все версии.

— Я вам ещё нужен?

— Пока нет. Но если вы что-либо ещё вспомните…

— Мне нечего вспоминать. Всё, что знал, я изложил.

— Ну, может, какую-нибудь подробность, которая была бы полезна для следствия. Покамест мы ждём, что покажет вскрытие.

— То есть результатов вскрытия у вас нет, а вы всё же расследуете это как убийство…

— Когда человек умирает при подобных обстоятельствах, мы обязаны с самого начала принять все необходимые меры предосторожности. Бывают улики, которые можно обнаружить только сразу. Потом они исчезают.

— А почему речь непременно должна идти об убийстве?

— Умер человек. Вы это понимаете?

— А зачем его обязательно кому-то убивать? Это означает подозрение на всех оставшихся в живых?

— Мы выполняем свой долг по отношению как к живым, так и к мёртвым, и между прочим, не только из желания найти виновных, но и ради того, чтобы доказать невиновность остальных. Скажите лучше, что вам известно об отношениях в семье Ларичева?

— Дома у них я бывал редко, но могу сказать, что между ними всё ладилось, разве только…

— Разве только?

— Всего лишь личное мнение. Они не ссорились с женой, не говорили друг другу резких слов, но мне показалось, что в последнее время между ними произошло охлаждение.

— И почему, как вы полагаете?

— Может быть, из-за Кирилла. Кирилла Ларичева — их сына.

— Да, мы пытались известить его о смерти отца, но не нашли. Вы знали, что он тоже отправился отдохнуть в эти края?

— Как я мог об этом узнать?

— А что за человек Кирилл?

— Что за человек?! Я бы лично не хотел иметь такого сына.

— Почему? Какой-нибудь шалопай?

— Я сожалею, что так отозвался о нём. Нет, не шалопай. Даже наоборот, работает на таможне, хлебное место, а вот родителями совсем не интересуется. Только и всего.

— С Верой Прохиной вы знакомы?

— Да… Вера работает в финотделе.

— Она появилась в пансионате одновременно с Ларичевым. Не вместе ли они ехали, не знаете?

— Я даже не знал, что Прохина находится здесь. Нет, Игорь мне ничего не говорил.

— Что вы ещё знаете о Вере Прохиной?

— Ничего. Знаю её только в лицо.

— Приходилось ли вам с ней работать?