Геннадий Дмитриев - Погашенная луна

— Я тоже к табаку не пристрастен, — ответил Кузнецов.

Вадим Сергеевич прикуривал, прикрываясь от ветра, но спичка гасла, и только с третьего раза ему удалось прикурить.

— Ветер-то какой! — Макаров спрятал портсигар в карман. — Давно в авиации?

— Да, как только первые этажерки в небо поднялись, так и я летать начал, — ответил Назаров, — ещё с Сергеем Уточкиным в Одессе начинал.

— А я до войны в Одессе на заводе Анатры инженером работал, — сказал Кузнецов. — А с четырнадцатого года мы с Сергеем на фронте. Вот добьём Врангеля, в Одессу, домой вернусь, там у меня жена с сынишкой остались. Давно их не видел. А ваши-то как?

— Когда уходил на германский фронт, сыну годик был, где теперь жена с сыном — не знаю. Оставил их в Питере, сперва письма приходили, а теперь — ни писем, ни вестей.

— Ничего, — сказал Назаров, — война скоро кончится, найдёте своих.

Ветер проносил рваные клочья облаков, сквозь которые проглядывала синева весеннего неба, казалось, ненастье кончается, но с севера надвигались тёмные туч, грозящие разразиться то ли дождём, то ли снегом.

— Когда лететь сможете? Как думаете, надолго эта непогода?

— Думаю, через наделю погода установится, тогда и полетим.

— Когда лететь будете, сообщите, может дополнительные вопросы появятся.

Они пожали друг другу руки и разошлись. Макаров пошёл по улице, утопающей в весенней грязи, перемешанной колесами телег, копытами и сапогами, вдоль низких, крытых соломой хат. Шёл он в сторону базара. Сегодня среда — базарный день. Связной, с которым предстояло установить контакт, торговал на базаре овсом. Макаров подошёл к человеку с бородой, в тулупе и заячьей шапке, и спросил:

— Почём нынче овес?

— Так, это смотря чем платите.

— Плачу тем же, чем и Николай Иванович платил.

— Николай Иванович всегда платил царскими червонцами.

— Как он? — поинтересовался Вадим. — Всё также курит трубку и кашляет?

— Да, курит трубку, хотя и предпочитает английские сигары.

— Доктора утверждают, что английские сигары особенно вредны для здоровья. Звать меня Вадим Сергеевич, а Вас, если не ошибаюсь, Тихоном зовут?

— Так точно, Тихон, Ваше,.. простите, товарищ комвзвода. Так, что передать Николаю Ивановичу?

— Как только утихнет ветер, на разведку вылетит аэроплан. Будут проверять дислокацию войск. Начдив не верит моим данным. Обеспечьте маскировку войск в районе станции Юшунь. И сделайте так, чтобы аэроплан из этого полёта не вернулся. Учтите, лётчик опытный. Я попытался заманить их в ловушку, они будут искать танки в районе Симферополя. Аэроплан должен быть сбит, и упасть на нашей территории.

— Не извольте беспокоиться, Вадим Сергеевич, сегодня же передам Ваши требования Николаю Ивановичу. Встреча здесь же, при необходимости, в каждый базарный день.

— А если Вы мне срочно понадобитесь? Где Вас искать?

— Вон та, крайняя хата у дороги.

Через неделю ветер унёс остатки тяжёлых мрачных облаков на юг и стих, над весенней землёй в синем, безоблачном небе поднималось солнце. Треск авиационных моторов возник в пространстве, он нарастал, плыл над степью, выдавливая из утренней дремоты тишину. Лётчики вместе с начальником дивизии и Макаровым, расстелив карту на траве, уточняли маршрут.

— Обратите особое внимание на состояние железнодорожного моста, — сказал пилотам начдив.

— И ещё танки, — добавил Макаров, — у меня нет точных сведений об их дислокации, возможно, они уже переброшены к Джанкою.

— Так у нас горючего не хватит, — Кузнецов усмехнулся. — Думаю, сначала проведём разведку в прифронтовой полосе. А полёт к Симферополю перенесем на другой раз. Иначе на обратный путь просто горючего не останется.

— Меня в первую очередь интересует район Юшуня. Данные нашей разведки расходятся с вашей информацией о плане обороны Крыма, — сказал начдив, обернувшись к Макарову.

— Я мог и ошибиться, — отозвался Макаров, — план обороны видел у Врангеля на столе всего один раз, воспроизвёл по памяти.

— Вот именно, — сказал начдив. — Всё нужно проверить. Ну, давайте, летуны, удачи вам!

Все поднялись, и направились к аэроплану. Это был двухместный разведчик «Анатра-ДС», оборудованный пулемётом в задней кабине. Пилот и летный наблюдатель осторожно, чтобы не повредить перкаль крыльев, забрались в кабины, Назаров запустил мотор. Двигатель чихнул, выплюнул клочья синего дыма и заработал на малых оборотах. Пилот надвинул на глаза очки, прогрел мотор, помахал рукой собравшимся на аэродроме, добавил газ, и вырулил на взлётную полосу, отмеченную красными флажками и белыми полотнищами на скудной зелени травы. Двигатель взревел, поток воздуха от винта волнами всколыхнул траву за килем, поднял клубы пыли, раздувая её над степью. Аэроплан разбежался, слегка покачиваясь на неровностях, и оторвался от земли. Медленно набирая высоту, он развернулся в сторону Чонгарского пролива.