Джон Гришэм - Информатор

— Сейчас решим. Буду держать тебя в курсе.

— Поосторожнее там!

— Не смеши меня, какая осторожность? Впереди бессонная ночь.

В сумерках они разожгли костер в углублении в скале на берегу озера и устроились рядом в старых плетеных креслах-качалках, укрывшись одеялами. Гюнтер нашел кувшин красного вина, и Лейси постановила, что вино годное. Она выпила совсем чуть-чуть, Джо-Хелен и того меньше. Трезвенник Гюнтер пил кофе без кофеина и поддерживал огонь.

Джо-Хелен попросила рассказать об аварии и о гибели Хьюго, и Лейси не пожалела подробностей. Гюнтера интересовал Коули и его старания разоблачить Макдоувер. Джо-Хелен не умолкала целый час. Лейси спросила, как брат, пройдя через три банкротства, остался в бизнесе, и за рассказом Гюнтера пролетел остальной вечер. На ужин был белый хлеб с ветчиной и сыром. Смех и болтовня продолжались до полуночи.

Первые аресты были прямо загляденье.

Среди семи полей для гольфа в собственности Вонна его любимым был «Роллинг Дьюнс», элитный клуб на юге округа Брансуик с живописными видами на залив и со всей приватностью, какую мог потребовать серьезный гольфист. Презирая ритуалы, Вонн все же позволял себе раз в неделю небольшое баловство. Каждое воскресенье в 8 утра он собирал своих сообщников в мужском гриль-баре этого гольф-клуба на завтрак и коктейль «Кровавая Мэри». Настроение там всегда царило расслабленное, даже игривое, чему способствовала сугубо мужская атмосфера, ценимая в возрасте 60–70 лет. Их ждали пять часов на образцовом поле, пиво, изысканные сигары, пари на каждую лунку с попытками простительного жульничества, возможность сквернословить, не хватая себя за язык, травить забористые анекдоты — и все это без вмешательства подручных, подносящих клюшки, и незнакомых игроков. Первый удар назначался на 9 утра, и Вонн всегда бронировал полчаса до и полчаса после. Он терпеть не мог столпотворение на поле и однажды уволил стартера, из-за которого пять минут прождал, пока уберутся две медлительные пары игроков.

Братья Мейтоны, Вэнс и Флойд, вечно цапались, их приходилось разводить. Вонн всегда играл с Флойдом, Вэнс был партнером Рона Скиннера. В воскресенье 16 октября четверо из пяти «кузенов» начали игру, не зная, что их подстерегает.

Пятый, Хэнк Скоули, привез босса и укатил, чтобы снова за ним приехать через пять часов. Он терпеть не мог гольф и обычно проводил воскресное утро с женой и детишками. Он ехал домой, прокручивая в голове очередные дела, управлял машиной осторожно и не превышал скорость, тем не менее на шоссе № 98 был остановлен патрульным. Он не собирался перед ним лебезить и уже открыл рот, дабы заявить, что ничего не нарушил, как вдруг услышал, что арестован за убийство. Через считаные минуты после остановки Хэнк уже сидел в тесных наручниках на заднем сиденье патрульной машины.

Четвертая лунка в «Роллинг Дьюнс» принадлежала к трудной категории «пар 5» с загибом вправо. Грин от «ти» не был виден, лунка находилась у края поля, неподалеку от улицы, заслоненной деревьями и густыми кустами. За кустами притаился Элли Пачеко со своими людьми. К бункеру на грине подъехали два гольф-кара, и агенты дождались, пока Вонн, Флойд, Вэнс и Рон выйдут со своими клюшками-паттерами. Гольфисты курили сигары и хохотали. Внезапно откуда ни возьмись появилась дюжина людей в темных костюмах и сообщила, что игре конец. Прямо на грине всей четверке надели наручники. Их увели за живое ограждение и посадили в машины. Сотовые телефоны и бумажники были конфискованы, клюшки, ключи и холодное пиво остались в гольф-карах, паттеры, мячи и сигары — на опустевшем грине.

До выхода на поле следующих двух пар игроков оставалось полчаса. Загадка исчезновения гольфистов будет будоражить гольф-клуб еще целые сутки.

Для каждого «кузена» предназначалась отдельная машина. Элли Пачеко ехал на заднем сиденье с Вонном Дьюбозом, который после нескольких минут молчания пробурчал:

— Вот досада! Такую игру испортили! Я хорошо прошел три лунки.

— Рад, что вам понравилось, — сказал Элли.

— Может, объясните, что все это значит?

— Тяжкое убийство.

— Любопытно, кого убили.

— Всех сразу не упомнить, да, Вонн? Хьюго Хэтча.

Вонн принял это спокойно и больше ничего не сказал. Хэнк Скоули, братья Мейтоны и Род Скиннер, верные своему кодексу, доехали до тюрьмы, не произнеся ни слова.

Лишь только арестованные оказались в наручниках и лишились сотовых телефонов, бригады фэбээровцев нагрянули в их дома и офисы и принялись описывать и выносить компьютеры, телефоны, чековые книжки, целые шкафы дел — все, что могло послужить уликами. Офисы Мейтонов и Рона Скиннера казались с виду безобидными, со штатами помощников и секретарей, но дело было в воскресенье, и вторжение ФБР происходило без свидетелей. Хэнк Скоули держал свои записи в подвале дома, поэтому их перенос в фургон мрачными агентами происходил на глазах у испуганной жены и детей. У Вонна Дьюбоза не оказалось ни при себе, ни дома ровным счетом ничего изобличающего.