Мишель Бюсси - Следы на песке

– А Ральф Финн в ту ночь убил Алана, – сказал Ник.

Лора опустила голову.

– Ваш муж сотворил идеального подозреваемого, а сам остался невидимкой, его никто не мог заподозрить. Но ведь Блю-Хилл – деревня. Опознай кто Алана, легко вышли бы на Финна.

– Но этого не случилось, – заметила Лора. – Даже я не сразу сообразила, что пострадавший – Алан Ву.

– Вы просто не хотели знать! – бросила Лизон.

Она ощущала удивительную перемену – ненависть наполнила ее новой силой.

– Что было дальше? – спросил Ник.

– Ральф успокоился, но тут появились вы, Алиса. Воскресли. Возникли из небытия. Поехали в Нормандию, и ветераны рассказали вам о договоре.

– Но как об этом узнал Финн?

– Он следил за однополчанами. Не напрямую, через знакомых. Ральф превратился в параноика, ничего не оставлял на волю случая, пытался просчитать все ходы.

– Итак, Ральф выяснил, что Алиса жива, все знает и предъявит счет Арлингтону, – сказал Ник. – А Оскар, желая оправдаться, расскажет, как отдал деньги женщине, которую принял за Алису Куин. Катастрофа! Так все было?

– Так. Ральф отправился в Вашингтон, а вернувшись, сказал, что опять откупился.

– И вы снова поверили? – удивилась Алиса.

– Нет. Он это понял и все мне выложил. Сказал, что несколько дней следил за Оскаром, чтобы осуществить задуманное. Нужно было опередить вас, не допустить вашей встречи с Арлингтоном. Потом была церемония награждения в «Шератоне». Оскар напился. Ральф был в зале, стоял в углу, за спинами однополчан. Ехал за Оскаром до дома. Думаю, сначала он хотел просто убить его, не представляя дело как самоубийство, но, увидев, как Арлингтон плачет и кается, решился на импровизацию. Знаете, потом я поняла, что Ральф гордится тем, что сделал, и очень испугалась. Он пересел в машину к Оскару, и тот его сразу узнал. Ральф сказал, что пришел отомстить за Лаки, назвал его подлецом и трусом, недостойным носить медаль, раз вместо себя послал на смерть товарища. Арлингтон только кивал. Ральф пригрозил, что завтра же свяжется с прессой и разоблачит его. Что у него один выход – признаться. Оскар хоть и был не в себе, воспротивился, сказал, что это убьет мать. Тогда Ральф вырвал у Оскара пистолет, приставил к его виску и заставил поклясться, что завтра он расскажет правду матери, а потом и всем остальным, но признание напишет сейчас, при нем. Продиктовал ему текст и заставил расписаться. Пьяный Оскар даже не понял, что написал прощальное письмо самоубийцы.

– И потом Ральф его застрелил?

– Да.

– Миссис Арлингтон была права, – прошептала Алиса. – Она знала – всегда знала, – что ее сын не убивал себя.

– Да, – кивнул Ник. – Но она тоже угодила в ловушку Ральфа. Он оставался в тени, и она сочла виноватой вас, Алиса.

– Я все узнала из газет, – снова заговорила Лора. – Для нас самоубийство Оскара было удачей, но я разучилась верить в чудеса и пристала к Ральфу с расспросами. Терзала его, грозилась уйти и забрать детей. Он сдался. Признался в убийствах Оскара Арлингтона и Алана Ву… Я ужаснулась не только поступкам мужа, но и его хладнокровию, тому, как естественно он себя чувствует в мышеловке, как произносит, беспечно пожав плечами: «Это было единственное решение». Ральф превратился в чудовище. Но что я могла? Пойти в полицию? Я с самого начала была сообщницей Ральфа. Что сталось бы с нашими детьми? Я оказалась в западне, вот и предпочла убедить себя, что все это наваждение, что оно прошло и больше не вернется. Я старалась думать только о домашних заданиях детей, об обедах и ужинах, об уборке. Мне казалось, что я преуспела. Нашему сыну Майклу уже двадцать четыре, у него хорошая работа в нью-йоркском магазине, торгующем электроприборами, он, разумеется, ничего не знает. Поверьте, я не Бонни Паркер [19] Бонни Паркер и Клайд Бэрроу – знаменитые грабители, действовавшие во времена Великой депрессии. .

Лизон смотрела на Лору с ненавистью.

– Вашей младшей дочери ведь нет десяти, так? Ральф признался вам в шестьдесят четвертом. Вы назвали мужа чудовищем. Так как вы могли снова лечь с ним в постель и зачать ребенка?

Нику захотелось исчезнуть.

– Это касается только меня, – глухим голосом ответила Лора, изо всех сил пытаясь не разрыдаться. – Вряд ли можно говорить об изнасиловании жены мужем. И все-таки…

– …об этом можно забыть! – закончила за нее Лизон. – Не появись мы, вы бы так и жили, стараясь не думать, защищая детей, дом, мебель. Ради всего этого можно и потерпеть домогательства мужа, не самая большая плата за благополучие.