Сара Фокс - Оладья гнева

– Прости, милая, – сказала Гвен, – я не хотела тебя расстраивать.

Я покачала головой:

– Ничего, все в порядке. – Но слезы остановить не удавалось. Я встала из-за стола и сказала:

– Извините, я на минуту.

Я бросилась по коридору к передней части дома, не желая плакать перед всеми.

Добравшись до прихожей, я остановилась и села на лестнице, ведущей на второй этаж. По крайней мере, там меня не было видно.

Слезы катились по щекам. Я сложила руки на коленях и положила на них голову. Я пыталась перестать плакать, но ничего не выходило. Как будто прорвало плотину, и печаль и слезы, копившиеся последние два дня и последние несколько лет, вырвались наружу.

Кто-то прошел по коридору и остановился передо мной. Через секунду рядом со мной сели, но лица я не поднимала. И так было ясно, кто пришел.

Бретт положил мне на спину руку, пытаясь утешить. Сразу стало немного теплее. Он несколько раз провел по моей спине ладонью, и мне стало спокойнее. Слез стало меньше, и наконец я совсем перестала плакать. Вытерев мокрые щеки, я вздохнула и медленно выдохнула. Я села как следует, но опустила подбородок, чтобы волосы закрывали лицо от Бретта.

– Извини, – сказала я, снова вытирая влажные щеки.

– Ну что ты. – Бретт убрал руку с моей спины. – Вот. Я тут принес. – Он протянул мне коробку с салфетками.

Я улыбнулась, несмотря на то, что совсем недавно мне было невыносимо грустно:

– Спасибо.

Вытащив из коробки одну салфетку, я вытерла глаза и нос. Я смяла бумажку в левой руке и уставилась в пол, все еще скрывая лицо от Бретта.

– Извини, что расклеилась, – сказала я. – Но все так навалилось.

– Это понятно. – Бретт убрал волосы от моего лица и спрятал их за ухом.

– У меня все глаза опухшие. – Я подняла руку, чтобы снова скрыть лицо за волосами.

Бретт взял мою руку и осторожно потянул ее вниз:

– Все у тебя хорошо с глазами.

Я робко улыбнулась, а сердце в груди билось изо всех сил. Бретт не отпускал мою руку, и я подумала, что он наверняка почувствует мой бешеный пульс. Но даже если так, мне не хотелось, чтобы он отпускал мою руку. Наши пальцы переплелись, и мы так и сидели.

– Я и правда очень много работала, – сказала я после краткого молчания. – Так было проще после… – Я глянула на Бретта. – Ты знаешь, что случилось?

– Нет. Но если ты не хочешь об этом говорить, то не надо.

Я покачала головой:

– Я хочу.

Мой ответ удивил меня. По опыту я знала, что откровенность часто отталкивает людей. Бретта мне отталкивать не хотелось, но в то же время я поняла, что мне не хотелось ничего от него скрывать. Я обратила внимание, что мы все еще сидим, взявшись за руки, и наша близость дала мне сил. На это ушло всего мгновение, и вскоре я достаточно успокоилась и начала рассказ.

– Мой отец умер до моего рождения. Когда мне было семнадцать, мама вышла замуж за моего отчима. Его первая жена умерла от рака пять лет назад, и у него было двое детей: Шарлотта и Дилан. Им было восемь и шесть лет, и это были прекрасные ребята. Я любила их безумно. – На губах у меня появилась было улыбка, но тут же исчезла. – Четыре года назад отчим поехал с Шарлоттой и Диланом в горы – кататься на лыжах. Они попали под оползень, пара здоровых булыжников попала прямо в машину. – Я замолчала, потому что из глаз снова потекли слезы.

Бретт сжал мою руку и провел пальцем между костяшками. На секунду или две я закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Затем я снова их открыла и закончила рассказ:

– Отчим и Дилан погибли на месте. Шарлотта умерла через три дня в больнице.

После моих слов повисла тяжелая тишина. Свободной рукой я схватила другую салфетку и промокнула слезящиеся глаза. Наступило молчание, и все внутри меня сжалось.

Бретту из-за меня, наверное, было неловко. Он, скорее всего, хотел бы сейчас быть где-то в другом месте и с кем-то другим.

Мне было страшно смотреть ему в глаза, но я случайно все же взглянула в его лицо.

Казалось, он борется со своими чувствами. В его глубоких голубых глазах – печаль, между бровями залегла складка.

– Мне очень жаль, Марли, – мягко сказал он, нарушая тишину. – Я понятия не имел, через что тебе пришлось пройти. Я бы хотел, чтобы такого в твоей жизни никогда не было.

Он еще раз сжал мою руку. Я в ответ сжала его, испытывая облегчение и благодарность.

– Наверное, в некотором смысле с тех пор я прячусь от мира. Думаю, Джимми это понимал.

– Может, он хотел, чтобы у тебя было безопасное место, где ты сможешь из этого укрытия выйти?