Юлия Яковлева - Каннибалы [litres]

Подумала про Белову: «Ага. Изображает из себя всю такую вдохновенную… в образ войти… настроиться на духовный контакт с публикой – убуэ-э-э-э-э», – но перед костюмершей эти мысли развивать не стоило – послушание Риточки зижделось именно на восторженной вере в чистых жрецов искусства, в душой исполненный полет русского балета.

– Да ты не волнуйся. Она и забыла уже. Какая ей разница? Пачка же теперь в полном порядке… На вот, высморкайся. Ты помогла мне, как настоящий друг.

Вероника протянула еще салфетку. И Риточка, просияв сквозь слезы, с благодарностью уткнулась в бумажный платочек, пахнувший духами балерины. А потом накрыла им маленький розовый конвертик, который Вероника деликатно и как бы невзначай положила на трюмо и алым ногтем подтолкнула к костюмерше.

Выпроводив Риточку, Вероника набрала Геннадия.

– Ну. Только быстро, – пригласил он ее.

Вероника зашипела:

– Можно подумать, у тебя там совет директоров нефтяной компании, а не вонючий комитет по культуре.

Геннадий с ней не цацкался, но и она в долгу не оставалась. Все, что в отношениях с каким-нибудь председателем совета директоров нефтяной компании ей пришлось бы смирно проглатывать («выращивая внутри рак», как добавлял Геннадий), ему она вываливала прямым текстом. Приходилось признать, что это отношениям скорее помогало, чем мешало.

– Да, вонючий комитет по культуре, – цинично согласился он.

– У нас проблемы, – сказала она, чувствуя, как под желудком зашевелился комок.

Выслушала, как он уверяет ее, что все под контролем. Взвизгнула:

– У тебя все под контролем!

– И у тебя тоже, – спокойно ответил он.

«Так, – сказал себе Петр. – Дыры в следственных действиях». Не то что дыры – волонтеры свое дело знали. Просто задача у них была другая: найти ребенка. И они отбросили все, что ей не отвечало. На видеосъемке волонтеры искали девушку и маленького ребенка – к одиночкам не присматривались. Это раз. Нашли видео с малышом на балконе и больше уже не искали. Это два.

К счастью, почти все, чьи видеокамеры захватывали театр, были частными игроками: гостиницами, магазинами, конторами. Их пехота – охранники в костюмах – рапортовали не полиции, а собственной службе безопасности или вообще сами себе были головой. Взаимопонимание гарантировано.

И Петр его получил. Такой уж у них бизнес. Один в поле не воин. Сегодня ты поможешь мне, а послезавтра, может, тебя вышибут с работы – и к кому ты тогда пойдешь? Например, ко мне. В этом бизнесе держатся своих.

Свои не подвели. Улов получился жирным. От валявшихся на столе флэшек и дисков Петр заранее ощущал песок в глазах. Чертову тучу отсматривать. Сколько здесь часов записи, если сложить все?

Он посмотрел на карту квартала, по которой разметил, где стояли камеры, какой угол обзора брали.

Начнем с фаворитов. Потом – если не повезет – дойдем и до шелудивых одров. Он быстро разложил флешки и диске в порядке приоритета. И начал смотреть.

Театр и правда был похож на огромный бисквитный торт, беспрерывно подгрызаемый всякой живностью. Люди входили и выходили. Подъезжали, пятясь, машины. Глядя, как выгружают декорации, Петр на миг представил: если Ирина прыгнула в грузовик, он ее не увидит. Но тут же отогнал эту мысль. Невозможно. Работяги отреагировали бы: поворотом головы, запинкой в работе. Но на пленке они трудились с размеренной точностью муравьев – все движения по делу, совершенство рутины.

Люди сновали. Машины отъезжали.

Люди входили, выходили. Входили, выходили.

И когда уже Петр почувствовал, что от черно-серого мельтешения зенки лезут на лоб, поднял руки, чтобы помассировать пересохшие глазные яблоки, он ее увидел. Нажал зум. Убедился. Она.

Ирина вышла из служебного подъезда. Одна. Петр засек время. Костя на балконе окажется почти через час. А пока, очевидно, играл в безопасности бутафорского цеха.

«А она знает, как устроен театр, – пришло ему на ум. – Или отвести ребенка к слонам и попугаям ей подсказала балерина?» Но тогда куда собралась нянька?

На экране Ирина потопталась у кромки тротуара, помахала рукой – международный жест, обращенный к возницам. Рядом тормознула тачка. Ирина наклонилась к окну. Несколько секунд. Условились о цене и маршруте. Села в машину. Петр заметил сцепленные кольца на бампере – узнал марку: «ауди», шестерка. Добротная. Но и не зашибись. Водитель, скорее всего, и владелец авто. Не наемный шофер. Те, кто ездит с шофером, предпочитают фаэтоны попросторнее: восьмерку, например (и делают вид, будто не знают, что водитель бомбит потихоньку, пока босс в офисе). Но может, это шофер жены или подружки?