Юлия Яковлева - Каннибалы [litres]

– Да? – буднично ответил Борис. Одним щелчком закрыл новостной сайт: харю покойного Соколова на экране.

– Журналисты звонят. Хотят у вас комментариев.

– У меня? – все-таки екнул желудок. Борис подавил панику.

Помощница послушно ждала ответ. Борис тем временем открывал сайт Аэрофлота.

– У меня нет комментариев.

Борис повесил трубку. Заказал на свое имя, аккуратно, чтобы не сделать ошибку, которая затруднит Антонову поиск, перепечатав данные паспорта, билет бизнес-классом до Минска. Рейс – ближайший, из Шереметьево.

Данные первого паспорта. Минск – популярное место, чтобы из России рвануть за границу.

Апорт, товарищ Антонов! Лови косточку.

Витя далеко, в Токио – самостоятельный и благополучный, волноваться не о чем. Вера и Аня, правда, в Москве. Но за них Борис тоже не опасался. Вера, официально и по бумагам, была практически нищей женщиной.

Гола как сокол. Как называется женщина-сокол? Соколова.

Гол как сокол. Мертв как Соколов.

Вот что бывает с предателями.

То же самое, что и с героями.

Борис хохотнул. Смех его был больше похож на всхрап: и-х!

– Бо-о-о-орь? Ты пришел?.. А-а-а-а-ань? Ты ушла?.. Ви-и-ить, ты спишь?

Квартира ответила тишиной.

На кухне было пусто. В спальне никого. В гостевой комнате спал Виктор, Вера улыбнулась, тихо прикрыла дверь.

Прошла в кабинет мужа. Пусто. Два бокала. Пустой и полный. Лэптоп закрыт. Темным прямоугольником лежал на краю стола забытый телефон. Вера протянула руку. И убрала. «Не хочу ничего знать», – подумала устало. Потом ощутила знакомый зуд. Она повернулась, уже была у двери и вернулась.

«Я только посмотрю, и все», – убедила себя.

Одно непрочитанное сообщение. Вера открыла его.

Текст сформировала система и звучал он безлично, как повестка в суд. Ирина Капустина приглашает вас посмотреть ее альбом «Снова дома». И ссылка. Вера кликнула.

Чашка кофе с пенкой. Цветочки. Птички.

Вера улыбнулась.

– Вить? – крикнула Вера.

Пошла с телефоном. Скульптура «Рождение Венеры» мельком показала Вере ее отражение, искаженное в выпуклой поверхности. Вера осторожно стукнула в дверь:

– Витя?

– Да! Входи!

Он всем телом перевернулся на кровати, откинул плед:

– Мам?

Лицо было сонным.

Вера постаралась улыбнуться, протягивая телефон:

– Прости. Подумала, вдруг срочно. Тебе кто-то звонил.

Виктор поглядел ей в глаза.

– Это не мой телефон.

– Анин, наверное, – ухватилась за соломинку Вера.

– Не, – зевнул Виктор. – Его Петр принес. Он приходил, чтобы отдать, но Бориса не дождался, оставил ему в кабинете.

– А, ну вот все и разъяснилось, – улыбнулась Вера. – Ладно. Отнесу ему обратно в кабинет.

– Мам, ты в порядке?

– Конечно, – подняла брови Вера, насколько позволял недавно уколотый в лоб ботокс. – Извини, я тебя разбудила. Ты спи.

– Ничего, – Виктор упал обратно, натянул на плечи плед.

Вера вышла, притворила дверь.

Чуть не подпрыгнула, когда экран засветился и телефон в ее руках низко загудел.

В первые полсекунды она отметила, что имя короче, чем она ожидала: Ира. Так было записано в памяти телефона. Диафрагма ухнула вниз, как ледяная плита. Заморозила все по пути. Сердце подскочило к самому горлу. Выше. Вера сглотнула.

Вибрировал телефон, вибрировало в голове, вибрировало в грудной клетке.

Вера чиркнула по экрану.

Где-то там грохотала улица.

– Привет. Это я. Ира, – глухо сказал женский голос.

Вера сбросила звонок. Стиснула телефон. Ладонь взмокла. Ноздри с шумом всасывали воздух.

Вера быстро пошла в сторону «Рождения Венеры», теперь оно казалось угрожающим, как занесенная над головой кувалда. Свернула – но не в кабинет, а к себе в гардеробную. Встала на скамейку, убедилась, что звук у телефона отключен. Потом засунула телефон в туфлю с красной подошвой. Туфлю поставила обратно в коробку. Задвинула коробку поглубже.

Спрыгнула с табуретки. Физических усилий это не потребовало, но Вера тяжело дышала.

– Жопа, – сказала Света. Протянула обратно телефон.

– Попонятнее можно? – попросил Петр.

– Жена взяла трубку.

Он забрал телефон.

– О’кей. Позвонишь еще. Надо поговорить с ним самим. Пусть услышит голос, раз на сообщения не отвечает. Голос его точно проймет.

– Зачем мы это делаем? – тихо спросила Света, она переминалась, руки в карманах: ветер продувал тощую курточку.

– Я это делаю, – отрезал Петр. – А ты делаешь, как я скажу. Садись в машину. – Смягчился: – Извини.