Анна и Сергей Литвиновы: Летние детективные истории [сборник litres]

Отстояв немыслимую очередь в Эрмитаж, мы волоклись по знаменитым и прекрасным залам, и Сане было совсем невмоготу и ничего не видно, кроме ног впереди и ног сзади, и ты посадил ее на плечи, откуда ее моментально согнали – нельзя нести на плечах ребенка по этим знаменитым и прекрасным залам. Мы умоляющими голосами просили, чтоб разрешили, мы заглядывали в глаза, мы виновато повторяли, что девочка же маленькая совсем, ей ничего не видно, идти трудно, а ботиночки мы сняли, чтобы она никого не задела и не испачкала, но нельзя, нельзя, что вы!.. Снимите ребенка сейчас же!.. Мы сняли, конечно, и ребенок мужественно терпел экзекуцию несколько часов, приобщался к прекрасному, то есть к ногам экскурсантов, и вытерпел, и, освободившись от прекрасного, мы помчались на жаркую летнюю улицу мороженое есть. И все это было просто замечательно!..

И с Кунсткамерой тоже вышла история. Туда тоже была очередь и тоже немыслимая, и мы ее выстояли, ни Саня, ни Мишка не пикнули!.. Мы толковали им про этнографический музей, про всякие диковины, привезенные из разных путешествий разными путешественниками, и они слушали внимательно и очень заинтересованно и долго шли, путаясь в ногах экскурсантов!.. А потом оказалось, что все это время они надеялись на скунсов!.. И ждали, когда же будут скунсы. Они решили, что камера как раз «скунс». Скунс-камера – место, где будут показывать скунсов, они очень хотели посмотреть, они читали про них у Даррелла!..

А скунсов не было. И они страшно из-за этого расстроились, а мы с тобой развеселились, несмотря на то что нам так жалко их было!.. И остаток дня мы провели на пляже возле Петропавловской крепости – строили замки из песка и рассматривали великий город на той стороне.

И все время разговаривали, и это было прекрасно!..

А еще мы научили Саню играть в дурака. Игра в дурака – это ужасно глупое занятие, совершенно недопустимое, мама оторвала бы нам головы, если б узнала. Но мы научили. И в нашем номере на четверых в какой-то дальней гостинице в промзоне – на центральные и шикарные у нас не было денег, – мы играли по вечерам в этого самого дурака, и Саня все время выигрывала, потому что за нее играл ты, а мы с Мишкой все время злились и кричали, что это несправедливо!..

А сейчас что? Сейчас все по-другому! Нам некогда-некогда, и мы все время расходимся, разъезжаемся, разлетаемся – и все время в разные стороны!

На минувшей неделе я как раз впала в состояние «сироты», о чем и объявила Инке, Элли и Бэлле Александровне – домашнее имя Белик. Они посочувствовали, как могли. Им все это знакомо.

И тебе я тоже сказала, что «меня никто, никто!». Но тебе же на это наплевать, да?.. У тебя работа, нужно думать головой, а сейчас как раз не думается, нужно куда-то лететь, а сейчас как раз не получается, и… в общем, не до меня. Совсем.

И вдруг наступила пятница. Самая обыкновенная пятница, без всяких надежд и перспектив. По субботам у меня радио, а в воскресенье нужно выспаться, потому что выспаться на неделе никак не получается (см. выше).

И тут ты пришел с работы и спросил странным голосом:

– Ты еще способна на безумные поступки?

И я поинтересовалась, на какие именно.

– Ну… вот.

И выложил передо мной на клавиатуру компьютера два билета в Питер. На сегодняшний вечерний рейс. Чтобы успеть, нужно вскочить и бежать.

И я вскочила и побежала, и мы успели на рейс, и я совершенно позабыла, что только что была «сиротой», что меня «никто, никто!», что работы полно и дети брошены.

Командир эскадрона.