Наталия Антонова - Убийство по любви

– Только осторожно.

– Не учите ученого!

На этой оптимистической ноте Волгина покинула кабинет главного редактора «Лучанских новостей» и отправилась обратно. Она отпустила такси за квартал до офиса «Комфорта» и до своего автомобиля прошлась пешком.

Морис обрадовался ее приходу и признался:

– Я тут чуть не уснул от скуки.

– Часовой, называется, на посту, – проговорила она шутливо.

– Так не уснул же. Как там поживает Илья Самсонович?

– Илья Самсонович поживает хорошо, но ничего полезного Васин сообщить мне не смог. Правда, теперь я знаю, как выглядит Валентина Гурьянова.

– И как же?

– Весьма обычно. Не красавица, но и не дурнушка.

– Хоть в этом повезло Ивану, – заключил Морис.

Сразу после работы Лоскутов отправился домой. Но пробыл в своей квартире он недолго. Уже через полчаса его «Судзуки» мчалась в сторону набережной. Оставив там машину, Иван отправился в небольшое, но дорогое кафе, в котором места заказывают за несколько дней. Поэтому детективам не удалось проникнуть внутрь вслед за Лоскутовым, и они остались ждать его снаружи, надеясь, что из кафе он выйдет не один. Так оно и случилось. Спускаясь по ступеням, Иван бережно поддерживал под локоть девушку с темно-русыми волосами в строгом темно-зеленом платье. К своему полному разочарованию, в даме Лоскутова Мирослава узнала Валентину Гурьянову. О чем она и поведала Морису.

Тот отнесся к вопросу философски.

– Ничего нет удивительного в том, что жених ужинает со своей невестой.

– Ты еще порадуй меня тем, что жених хранит невесте верность, – печально проговорила Мирослава, чем невольно рассмешила Мориса.

– Чему ты радуешься? – рассердилась она.

– Верности жениха. Разве это плохо?

– Вообще это отлично. Но не для нас. Мы-то опять остаемся у разбитого корыта.

– Еще не вечер, – решил обнадежить ее Морис.

Они уже хотели отказаться от слежки, как с удивлением заметили, что Иван повел девушку не к своей машине, а к «Опелю» оливкового цвета. Он помог ей забраться в салон, поцеловал на прощание руку. А когда «Опель» тронулся с места, помахал вслед рукой.

– Что все это значит? – удивленно спросила Мирослава.

– Думаю, только то, что девушку привез к кафе личный водитель.

– Или водитель ее отца.

– Тоже может быть. Давай за Лоскутовым.

Морис тронул «БМВ» с места, вскоре они влились в поток машин, направляющихся к выезду за пределы города. Однако, не доезжая несколько километров до шоссе, автомобиль Лоскутова резко свернул и помчался по относительно неширокой дороге, где машины шли всего в два ряда и обгон был проблематичен.

– Интересно, куда он едет… – тихо проговорила Мирослава.

– По-моему, это окраина города.

– Да уж точно не центр.

Они проехали последний спальный район и неожиданно увидели впереди чуть ли не море огней.

– Что это? – вырвалось у Мирославы.

– Если бы мы были в Москве или хотя бы в столице губернии, я бы предположил, что это стриптиз-клуб.

– По-моему, твои предположения верны…

– И что будем делать?

– Как что? Посмотрим, что у них тут за стриптиз. Надеюсь, не слишком вульгарный…

Морис фыркнул в ответ и припарковался на стоянке, которая оказалась платной. Они вошли в заведение и заплатили за вход приличную даже для столицы губернии сумму. Детективы выбрали столик, расположенный не слишком близко, но и недалеко от сцены. Лоскутов же уверенно прошествовал до столика, находившегося почти у самих подмосток, и вольготно развалился на единственном свободном стуле. Три других были заняты, и, судя по тому, как Лоскутов общался с теми, кто сидел рядом, все четверо были хорошо знакомы друг с другом.

– Странно, – шепнула Мирослава, – что Васин не рассказывал мне об этой достопримечательности Лучанска.

– Просто главный редактор приличной газеты, скорее всего, не предполагал, что вы интересуетесь подобными заведениями, – насмешливо проговорил Морис.

– Приличных газет не бывает, – парировала Мирослава.

– То есть?

– Не зря же говорят, что журналистика – это одна из древнейших профессий.

Миндаугас только хмыкнул. И тут был объявлен первый номер стриптиза. На сцену выбежала сначала одна девушка, потом другая и следом третья. Все они были одеты в нечто блестящее и струящееся.

– По-моему, они изображают стрекоз, – предположила Мирослава.

– А, по-моему, марсианок, – шепнул ей Морис.

– Ладно, пусть будут марсианками. Ты полюбуйся на девушек, а я сосредоточусь на Лоскутове.