Наталия Антонова - Убийство по любви

– Конечно! – воодушевился массажист. И больше Мирославе ничего не пришлось говорить, он рассказывал до конца сеанса.

После массажа Волгина, сославшись на некоторую усталость, мягко отказалась от других процедур, намекнув, что заглянет в салон попозже. Татьяну Васину она дожидалась в машине, и ждать ей пришлось ни много ни мало – два с половиной часа. Волгину так и подмывало уехать. Но совесть не позволила ей бросить Татьяну, столь любезно рекомендовавшую ее сотрудникам салона.

Васина, выскочив на крыльцо, огляделась по сторонам с растерянным видом, но увидев на месте машину, на которой они с Мирославой приехали, обрадованно всплеснула руками точно так, как это делал ее муж, и поспешила к «БМВ».

– Ой, – сказала она, плюхаясь на сиденье рядом с Мирославой, – я уж думала, что вы меня не дождались и укатили.

– Как же я могла вас бросить, – улыбнулась Мирослава.

– А я так увлеклась процедурами, что на часы и не смотрела. – Она виновато улыбнулась, но сразу же добавила в свое оправдание: – Я не думала, что вы так скоро сбежите из салона. А когда спохватилась, что вас нет, подумала, ну все, муж меня прибьет!

– Не подозревала, что Васин такой кровожадный, – улыбнулась Мирослава.

– Да это я так, к слову, – махнула рукой Татьяна, – а вообще-то мой Илюша добрый, – проговорила она с нежностью. И спросила: – Мы сейчас куда?

– Вас я отвезу домой. А сама потом отправлюсь по делам.

– Хорошо, – покладисто согласилась Васина, – везите.

– Я уже не чаял вас дождаться, – такими словами встретил Мирославу Морис, поднявшись ей навстречу со скамейки возле «Приюта туриста».

– Извини, так получилось.

Он придирчиво рассмотрел ее и произнес с сомнением:

– Что-то я не нахожу в вашей внешности никаких изменений.

Она рассмеялась.

– Потому что ты не туда смотришь.

– Что?!

– Ничего неприличного я не имела в виду. Просто я была у массажиста.

– Им, конечно, оказался мужчина?

– Естественно, – подначила она его, – совсем еще молоденький.

– Понятно, – мрачно констатировал Морис.

– Но я обнаружила в нем одно очень ценное для детектива качество.

– И какое же? – проявил нескрываемый интерес Морис.

– Он оказался очень разговорчивым.

– О! И о чем же он вам поведал?

– Расскажу после ужина.

– Я смотрю, вы переняли у Шуры его принцип бабы Яги.

Принцип бабы Яги неизменно практиковал друг детства Мирославы, ныне следователь Александр Романович Наполеонов. Или попросту Шура. Принцип был очень простым – сначала накормить, напоить, банька пропускалась, «спать уложить» откладывалось на некоторое время, а потом уже расспрашивать.

Мирослава покаянно вздохнула.

– Переймешь, небось, не только у Шуры, но и у самой бабы Яги лично, если есть захочешь.

– Честно говоря, – признался Морис, – я и сам голодный. Не буду же я есть без вас, – добавил он.

– Мог бы и поесть, – беззаботно отозвалась она.

После ужина в гостиничном кафе они сразу поднялись в номер к Мирославе, захватив с собой две бутылки минеральной воды и упаковку галет.

– Теперь-то, – проговорил Морис, разливая воду по стаканам, – надеюсь, вы расскажете мне, что вам поведал юный массажист.

– Ты знаешь, – Мирослава улыбнулась, – я, пожалуй, не буду рассказывать тебе обо всех премьерах местного драматического театра и о его потрясающих артистах…

– Я что-то не понял…

– Что тут непонятного? – сделала вид, что удивилась Мирослава. – Просто юный массажист – фанат Лучанского театра драмы. Но я сразу перейду к информации, которая может нам пригодиться.

Морис озадаченно посмотрел на Волгину и кивнул.

– Мальчика восхитило мое тело, – улыбнулась Мирослава.

«Еще бы», – подумал Морис, которому часто приходилось видеть Мирославу, купающейся в озере, находившемся недалеко от их дома.

– Так вот, – продолжала между тем Волгина, – он сказал, что такое красивое тело есть еще только у одной из девушек, посещающих их салон. Мне удалось выяснить, что зовут мою соперницу, – Мирослава улыбнулась, – Вероникой…

– И что?

Мирослава снова улыбнулась.

– Чему вы все время улыбаетесь? – нетерпеливо спросил Морис.

– Да так, вспомнила, как Елена Степаненко в своей юмореске рассказывала о том, как героиня спросила – кто на свете всех милее, всех красивей и белее…

– По-моему, это из сказки о Белоснежке.

– Точно. Только в случае с героиней из юморески, зеркальце отвечало на ее вопрос двое суток.