Микаэль Крефельд - Секта

– Ну как? Откопали что-нибудь? – спросил он с улыбкой. – А то мне пора, дела не ждут.

– Конечно, – ответил Томас, вставая, и увидел последнюю квитанцию из «Интерфлоры», адресованную в психиатрический центр на Амагере.

– Вы говорили, что мать Беньямина жила тут поблизости. Не знаете, случайно, куда она переехала?

– На кладбище, но это было десять лет назад. А что?

Томас покачал головой и кинул пачку документов в ящик.

– Передайте ему, пожалуйста, привет от меня, когда найдете, – сказал Фольмер, запирая дверь.

– Непременно передам, – пообещал Томас.

Они пошли к выходу из подвала. Очутившись снова на Люсефьордсгаде, где нещадно пекло солнце, Фольмер с улыбкой обратился к Томасу:

– Кстати, года два-три назад сюда заходила девушка и спрашивала Беньямина. Это было сразу после того, как он выехал.

– Ее звали Лиза?

– Имени я, по правде говоря, не запомнил. Маленькая такая и крепенькая, очень спортивная, как теперь бывает. Темноволосая. Все время улыбалась, но улыбка была какая-то жесткая. Расспрашивала очень настойчиво. Похожа она на эту Лизу?

Томас покачал головой:

– Да нет, не похожа.

Попрощавшись с Фольмером, он, шагая по улице, подумал, уж не Катрина ли расспрашивала о Беньямине, пытаясь разыскать его после сеанса экзорцизма, проведенного над Лизой? Но больше всего Томаса заинтересовало, кому это Беньямин посылал цветы в психиатрическое отделение? Он догадывался, о ком шла речь, но надеялся, что его предположение не оправдается.

Когда Томас спустился на корму «Бьянки», к нему бросился, виляя хвостом, Мёффе. Пес так радостно лаял и прыгал на него, что Томас еле его успокоил. Он погладил большую бульдожью голову и покачал, взяв за передние лапы, Мёффе это любил. По пути домой Томас прикидывал, как ему удостовериться в том, что цветы Беньямин посылал именно Лизе. В клинике должны были остаться ее данные, по которым девушку можно будет найти. Томас с сожалением подумал о том, насколько легче было отыскивать людей, служа в полиции. Внезапно ему пришла в голову хорошая мысль, и он достал мобильник. Отыскав в «Гугле» справочный телефон психиатрического центра, он набрал номер.

– Амагерский психиатрический центр, – раздался в трубке гнусавый голос.

– Говорит Томас Раунсхольт из Центрального участка полиции. Мне нужны данные вашей бывшей пациентки.

– Что именно вас интересует? – спросила дежурная сестра.

– Пациентка лежала в клинике приблизительно два года назад… К сожалению, у меня нет под рукой ее CPR-номера.

– Откуда, вы сказали, звоните?

Томас терпеливо вздохнул:

– Из Центрального участка полиции на Хальмторвет. Разведывательная служба.

– В таком случае вы сами знаете правила: за сведениями о персональных данных пациентов, находящихся в клинике или выписавшихся, следует обращаться с письменным запросом.

– Без этих сведений я как без рук. Ну что вам стоит посмотреть!

– Сожалею. Можно узнать вашу фамилию?

Томас положил трубку и подумал, что окончательно дисквалифицировался, раз не сумел разговорить даже сестричку. Раньше, бывало, они с Миккелем выуживали из людей секреты куда серьезней. Он вошел в каюту, снял с дивана один тюфяк и открыл крышку находящегося под ним сундука. В сундуке лежали две черные спортивные сумки с одеждой. Он взял первую и, порывшись в вещах, достал спрятанные под ними документы, среди которых лежало и старое полицейское удостоверение. Он открыл ламинированную книжечку с печатью и фотографией. Таким он был много лет тому назад: идеально выбритый, коротко стриженный и в полицейской форме при галстуке. Мечта каждой тещи и совсем непохожий на себя теперешнего. Можно подумать, что фотография была сделана в другой жизни. Тогда он только получил звание и разделял мечты всех романтично настроенных неофитов о том, что они смогут изменить мир и сделать жизнь если не лучше, то хотя бы безопаснее. В те времена он верил в справедливость и победу добра над злом. Тогда для него не существовало серой середины. С тех пор он многому научился. Фотография подействовала на него удручающе, и он поскорей засунул удостоверение в карман. Удостоверение полагалось сдать при увольнении, но он соврал, что оно потерялось. Он и сам не знал, зачем так поступил. Возможно, живший в нем полицейский не захотел бросать свои привычки.

Тьма опустилась на заповедник Амагер-Феллед [29] Амагер-Феллед – природный заповедник на острове Амагер. , простиравшийся под виадуком, по которому мчались бесшумные поезда метро. На остановке «Сундбю» из переднего вагона вышел Томас. Пройдя через безлюдное здание станции, он направился по улице Дигевай, мимо серых больничных корпусов, к главному входу психиатрической лечебницы. Дойдя до стеклянной стены, он увидел сидящего за стойкой смуглолицего вахтера. Тот мирно ужинал, развернув пакет из серебристой фольги. Томас рассчитал время так, чтобы наверняка не встретиться с сестрой, которая разговаривала с ним по телефону, ее смена давно должна была кончиться, да и вообще в такой поздний час вряд ли там будет много людей, с которыми ему придется объясняться. Он нажал на кнопку звонка возле двери и увидел, как, вздрогнув от неожиданности, удивленно обернулся дежурный. Мужчина встал, положил бутерброд на стойку, отер о белый халат руки и подошел к двери.