Микаэль Крефельд: Секта

– В прошлый раз, когда ты заходила, было гораздо приятнее. – Он попытался поймать ее взгляд, но она отводила глаза. – Для сегодняшнего съезда была какая-то особенная причина?

Ничего не отвечая, она все так же молча открыла заднюю дверцу.

Фантазии Томаса не хватило, чтобы угадать, чем вызвано посещение Фердинанда Месмера или куда он собирается его везти. Хуже всего было то, что он единственный человек, кроме Месмера, кому известно про предсмертную записку Якоба. Для Фердинанда Месмера с его страстью все контролировать это должно быть очень неприятно.

Томас залез на заднее сиденье к Фердинанду Месмеру, и Катрина закрыла за ним дверцу. В роскошном салоне с матово-черными карбоновыми панелями и серыми кожаными сиденьями было довольно прохладно. Месмер посмотрел на Томаса с невозмутимым выражением, Томас в ответ громко зевнул.

– Что вам надо? – спросил Томас без околичностей.

Фердинанд Месмер немного повернулся, и кожаное сиденье под ним скрипнуло, в тишине салона этот звук показался неожиданно громким.

– Я сожалею о том, как мы расстались в прошлый раз. Очевидно, вам не понравилось какое-то мое высказывание, и вы поспешили уйти.

Томас возвел глаза к стеклянному потолку, сквозь который лился холодный свет уличных фонарей.

– Я устал от вашего общества, и теперь я ему тоже не рад. Сейчас четыре часа, и мне хотелось бы вернуться в кровать. Так, может быть, вы скинете маску добродушия и изложите, зачем приехали?

– Хорошо. Я хотел бы завершить наше сотрудничество по-хорошему, чтобы между нами не оставалось вражды.

– Почему вас так заботит мое мнение?

– Я привык со всеми рассчитываться честно, чтобы никто не чувствовал себя обманутым.

Томас усмехнулся:

– А может быть, все дело в том, что вы боитесь, как бы я не разболтал того, что узнал, пока работал на вас?

– Это не совсем так.

– Нет? – усомнился Томас. – Но вы можете быть совершенно спокойны, я не буду трепаться. Во-первых, потому, что я не трепач, и даже если бы я любил почесать языком, мне совершенно безразлично все, что касается вашего предприятия, слияния, вас самого и вашего семейства. Короче, все, что относится к вам, не стоит того, чтобы об этом трепаться. Это понятно или требует уточнений?

– Думаю, что нет.

– Отлично! А теперь я хочу вернуться к себе досыпать.

Томас взялся за ручку.

– К чему такая спешка? Только для того, чтобы отдохнувшим начать новый день, такой же безрадостный, как все остальные?

– Нет. По моим ощущениям, завтра предстоит просто замечательный день, если только вы опять не заявитесь.

– Как всегда, наготове дерзкий ответ, чтобы отбрить собеседника! Но ведь это лишь прикрывает горькие переживания, не так ли?

– Не растрачивайте на меня свои познания в психоанализе!

Фердинанд Месмер пожал плечами:

– Я знаю ваше прошлое, Томас. Мне известно все, что вас мучает. Я знаю, почему вы ушли из полиции. Почему убивали себя пьянством последние три года. Почему брались за розыски пропавших лиц. Все это можно свести к одному слову. Ведь верно?

– Нет, к двум. Поди ты… – Томас схватился за ручку дверцы.

Фердинанд Месмер коварно усмехнулся:

– Может быть, не просто к слову, а к имени – Ева.

Томас отпустил ручку:

– Не знаю, что вы там слышали, но лучше вам не затрагивать эту тему. Тем более когда все ваши люди остались на улице.

– Спокойно, Томас! Не нужно угрожать мне. Все, что я хочу, – это помочь вам.

– Мне не требуется ваша помощь, Месмер.

Фердинанд Месмер покачал головой:

– Как вы можете отказываться, даже не выслушав, о чем речь?

– Потому что я заранее знаю, что все исходящее от вас не стоит того, чтобы за ним нагнуться.

– Сейчас вы заговорили, как Якоб.

– Значит, он был не совсем чокнутый.

– Полагаю, что мы оба пришли к одинаковому заключению. Наберите в грудь воздуха и выслушайте, что я хочу сказать, прежде чем в вас снова заговорит рептильный мозг.

– Ну, давайте, говорите.

Фердинанд Месмер потер покалеченную руку, раздался звук, похожий на скрип кожаного сиденья.

– Я могу предложить вам то, к чему вы так стремились последние полгода. То, чего вы так добивались от своих бывших сослуживцев и что сорвалось у вас еще до того, как вы стали на меня работать.

Томас почувствовал, как сердце забилось тяжелыми ударами, однако на этот раз нитроглицерин был тут ни при чем, это была реакция на слова Фердинанда Месмера.

– Что именно вы хотите мне предложить?

– Десять минут.