Микаэль Крефельд - Секта

На сгоревшем складе секты были обнаружены остатки лаборатории, а в находившейся на ее территории теплице – свидетельства того, что там разводили ядовитые виды грибов. Часть из них представляла собой гибриды различных мухоморов и сморчков. Но химикам пока не удалось установить, каким именно ядом отравились погибшие. Предположительно это была смесь различных ядов, так как при вскрытии умерших в останках были обнаружены высокие концентрации цианида, различных аматоксинов и псилоцибина. Так как последнее вещество расширяет сознание, то, по мнению органов власти, Якоб Месмер использовал его для манипулирования своей паствой в целях принуждения к самоубийству. Самая жуткая находка была сделана полицейскими техниками в компостных кучах «Гефсимании», откуда они извлекли несколько трупов, находившихся на различных стадиях разложения. Это свидетельствовало о том, что «Избранники Божии» на протяжении длительного времени использовали компостные кучи как место захоронения и, возможно, в «Гефсимании» ранее тоже происходили убийства. Полицейские техники вели тщательное обследование компостных куч в поисках следов ДНК, чтобы выяснить, сколько трупов там было захоронено. Управление пищевых продуктов наложило запрет на продажу шампиньонов из «Гефсимании». Недавние события так напугали потребителей, что в трех больших супермаркетах было отмечено резкое падение продаж не только датских шампиньонов, но вообще всех грибов. Главный вопрос в этом деле, на который невозможно было найти ответа, состоял в том, почему Якоб Месмер, решив совершить самоубийство, захотел забрать с собой и общину. Но поскольку вся руководящая верхушка общины погибла, большинство СМИ высказало мнение, что этот вопрос так и останется открытым, а ответ на него Якоб Месмер унес с собой в могилу.

Эдуардо, опечаленный, с мокрыми от слез глазами, держал в руках букет лилий. Он привел с собой Мёффе, рядом, обняв Эдуардо за плечи, стояла Виктория. Глотая слезы, чтобы не разрыдаться, Эдуардо сказал:

– Надо было мне с ним поехать, тогда бы ничего этого не случилось.

Йонсон, который тоже был тут, взглянул на Эдуардо:

– И какой был бы от этого прок? Оба там бы и лежали.

– Все-таки было бы легче на душе. А так я всю жизнь буду себя упрекать.

Виктория погладила Эдуардо по руке:

– Не убивайся так, Эдуардо! Все пройдет. Мне что-то не помнится, чтобы Томас звал тебя с собой. Он всегда предпочитал делать все в одиночку.

– Вы говорите так, как будто он умер, – покачал головой Йонсон и подошел поближе к больничной койке, на которой с закрытыми глазами дремал Томас.

У него был вид умирающего. Он лежал на большой кровати, весь опутанный электродами и резиновыми трубками, подсоединенными к разнообразной аппаратуре. Из вены на шее торчал катетер, соединенный пластиковой трубкой с аппаратом для гемодиализа. Увидев бегущую по трубке кровь, Йонсон сглотнул комок в горле.

– Надеюсь, ты не собираешься падать в обморок? – забеспокоилась Виктория.

– Нет, конечно, – ответил Йонсон, поспешно отводя взгляд от трубки. – Раньше я занимался боксом – вот где было кровищи! А здесь сущие пустяки, – фыркнул он.

– И небось все больше твоя, – послышался слабый голос Томаса.

– Воскресение Лазаря! – прокомментировала Виктория.

Отпустив плечо Эдуардо, она подошла к изголовью.

Томас посмотрел на них затуманенным взглядом и улыбнулся.

Эдуардо чуть не выронил цветы, потому что Мёффе натянул поводок, бросившись к кровати.

– Тише ты!

Но Мёффе одолел Эдуардо и оказался возле больного. Томас посмотрел сверху на пса и слабо помахал ему рукой. Мёффе что-то проворчал и быстро зачавкал, выражая этим, как страшно он скучал по Томасу и как счастлив наконец-то его видеть.

– Ну, как ты себя чувствуешь? – спросила Виктория, присаживаясь на кровать.

– Уже лучше. За мной хорошо ухаживают.

– Я слышал, что ты чуть было не отдал концы, – сказал Йонсон.

– Врачи говорят, что я на несколько минут отключился.

– Ты… ты умер? – так и ахнул Эдуардо.

– Совсем ненадолго.

– Madre mia! И как оно было?

Йонсон послал Эдуардо выразительный взгляд:

– Откуда ему это знать! Он же сказал тебе, что был тогда мертвый.

– Ну да, понятно. Но что ты видел? Свет? Иной мир?

– Кажется, у нашего испанца шарики за винтики зашли, – покачал головой Йонсон.

Эдуардо посмотрел на него возмущенно:

– Не знаешь разве, сколько есть сообщений про людей, которые пережили клиническую смерть, а очнувшись, рассказывали потом, что выходили из своего тела и смотрели на себя сверху.