Салли Хэпворс - Семья по соседству [litres]

Френ хотелось с кем-то поговорить, но все, казалось, были заняты своими личными драмами. Эсси в больнице. Бен не рассказывал подробности, но Френ решила, что дело в послеродовой депрессии. Френ не могла избавиться от чувства вины. Она заметила, что Эсси было нехорошо. Но живя прямо через дорогу, она была слишком занята своей жизнью, чтобы что-то сделать. Что она за человек после этого?

Руки Рози были засунуты в перчаточные куклы в виде лягушек, которые боролись или танцевали. Френ улыбнулась Найджелу. Его взгляд, как она заметила, был сосредоточен на Аве.

Он много смотрел на нее эти последние несколько дней. Смотрел с разных ракурсов, при разном освещении. Она не винит его, она делала бы то же самое, если бы ситуация была обратной. Проблема в том, что это ничего не даст. Ава постоянно меняется. Она уже начала терять свой новорожденный облик. Ее лицо постепенно формировалось, и ручки стали пухлыми, отчего казалось, как будто ручки привинчены к плечам. Она была совсем не похожа на Рози-младенца. Но это еще ничего не значит.

– Мы должны сделать тест на отцовство, – сказала она.

Найджел напрягся, но упорно продолжал смотреть на кукольный спектакль. Рози пела песню про лягушку на бревне.

– Если хочешь.

– Я имею в виду… разве ты этого не хочешь?

Он повернулся к ней, разинув рот.

– Нет. Я не хочу делать тест на отцовство ребенку, про которого я думал, что он мой. Это определенно не то, чего я хочу .

– Папа! Ты меня не слушаешь.

– Я слушаю, – сказал он, вовремя повернувшись. – Лягушки не шумят.

Лягушки исчезли со сцены, и появилась голова Рози.

– Какие звуки они издают?

– Зависит от вида. Но часто звучит как писк, вот такой. – Найджел издал звук, который Френ никогда не слышала, но не сомневалась, что он был прав. И Рози не сомневалась. Найджел был энциклопедией, которую Рози открывала каждый раз, когда ей нужны были ответы. Найджел был тем, к кому она обращалась насчет всего . Так же было и для Френ . Найджел был сердцем и душой семьи. Именно поэтому, когда ему было трудно, всем остальным тоже было трудно.

Рози прекрасно сымитировала писк лягушки, потом снова исчезла. Спектакль возобновился.

– Прости, – прошептала Френ. – Но… у тебя было несколько дней, чтобы подумать обо всем этом. Чего ты хочешь?

Он ничего не говорил несколько секунд. Рози продолжала очень похоже изображать лягушку, что раздражало.

– Я хочу верить, что мы с этим справимся, Френ.

Ее тело обмякло от облегчения.

– Ох, Найджел, слава богу…

– Я хочу верить в это, – перебил он ее, – но не уверен, что смогу.

Так вот как это будет , думала Эндж, наблюдая, как мальчики играют в приставку. Вот как выглядит неполная семья . Был ранний вечер, сыновья только что вернулись из школы. Она сделала им перекусить – начос, которые они умяли, как пара диких животных, оставив россыпь сыра и кукурузных чипсов на журнальном столике, – и тогда она села на подлокотник кресла Олли, чтобы расспросить, как прошел их день. Другой подлокотник Олли был пуст. Потому что Лукас ушел.

Эндж не знала, ушел ли он навсегда или только на несколько дней. Он взял одну сумку, так что, видимо, когда-нибудь вернется. К своему стыду, она отчаянно хотела позвонить и спросить, когда он придет. Она могла бы притвориться, что это «ради детей», хотя они едва ли моргнули глазом, когда она сказала им, что он ушел на работу. Но у нее хватило гордости, чтобы остановиться и страдать молча, цепляясь за те немногие клочки достоинства, что у нее остались.

Самым позорным было то, что она даже не попросила его уйти. Ей не пришлось.

– Мне лучше уйти, – сказал он накануне.

– Жить с Эрин? – Она сказала это небрежно, как будто если говорить так, то все будет выглядеть не так ужасно.

– Нет. – Он нахмурился. – Нет. Мы с Эрин больше не вместе. Давно не вместе.

Это был сюрприз. Эндж думала, что Эрин – это Джози номер два, что это настоящая любовь . Она вдруг задумалась, что бы случилось, если бы она не вмешалась с ее фиктивной беременностью и позволила Лукасу остаться с Джози. Может, после он вернулся бы, осознав свою ошибку, и стал бы другим человеком. А может, и нет.

– Мы общаемся ради Чарли, – сказал он. – Но это все.

– Как это случилось, Лукас? – Она наклонилась вперед, словно действительно хотела знать.

На самом деле она хотела повернуть время назад, когда все это было лишь подозрением. Весь разговор она чувствовала себя так странно, как будто смотрела его по телевизору, а не сама принимала в нем участие.