Наталия Новохатская - Гобелен с пастушкой Катей. Книга 6. Двойной портрет

— А мальца твоего забрать себе, пока ты у нас будешь вся в Нине, сто двадцать чертей ей в печень, которая Риччи? — предположил Валентин. — Понянчить придется?

— Хоть и горгоны мы, но не настолько, утешься, — созналась Катя. — Малец завтра с утра отбывает с другой бабушкой на море. Свекровь у меня объявилась нежданно, Мария Феликсовна в трансе. А я буду свободна, могу принимать дорогие подарки и свежие решения. Учёл?

— Нет, прелестная дитя, ты даже не Горгона, ты гарпия, — сообщил друг Валя убитым голосом. — Как торговаться выучилась на мою голову, любо-дорого смотреть! Без коробки никак?

— Угадай, мил человек, с трех раз, как или никак, — веско ответила Катя, поднимая потяжелевший таз. — И давай прятаться под крышу, а то мокро тут, сил нет никаких. Я под свою, а ты — куда пожелаешь. Итак, до завтра?

— А куда нам деться, бедным, среди вас, горгон и гарпий? — ответила жертва и сгинула в кустах, оставляя за собою след из пролившихся капель влаги.

Можно было счесть их пролитыми слезами, отчетливо видимыми всему миру и разумному человечеству, но никого из них по причине плохой погоды рядом не случилось.

На сей раз действие происходит в интерьере, он же городская квартира, просторная, основательно заставленная, слегка подзапущенная. За стеклами льется дождь, быстрые капли наискось пересекают оконная пространство. На плохо видимом столе светится лампа, у стола…

— На самом деле у нас всё происходит чуть сложнее, милая Катюша, — произнесла одна из собеседниц, миниатюрная дама преклонных лет.

Если бы Катя сформулировала впечатления, то сказала бы, что ветеран советской адвокатуры, затем российского криминального бизнеса, Любовь Борисовна Кронина, более всего походит на ожившую заслуженную куклу с темными кудряшками. Вот именно так. Ею хотелось любоваться и хотелось с ней играть. Далее предстояло смотреть и слушать.

— На самом деле, я думаю очень серьёзно, как бы чего не вышло, — продолжала Любовь Борисовна, катая по столу баранку. — И возможно, отзову, тебя, девочка, взад, пардон за лексику. Пока ничего не решила, и тебе голову морочить не стану. Но вот одну штучку ты для меня сделай, ладно, котёнок?

— Как скажете, Любовь Борисовна, для вас я готова на всё, — упомянутая Катя насколько освоилась с куклой-адвокатом, что вовсю играла в ученицу чародея, ей было весело. — Плащ и кинжал всегда при нас, кто предупрежден, тот вооружен, смею заметить.

— Однако, ты у нас проказница, котёнок! Намекаешь на нелегальную сторону поручения и не совсем ошибаешься, — призналась Любовь Борисовна. — Но на самом деле, не так страшно, как ты малюешь, не обольщайся. Я хоть и старый хищник, но поэтому весьма осторожный, зубы съела на казусах «про и контра» законов. Тебе ничего эдакого не предлагаю.

— А я бы… — Катя поняла, что заигрывается и вовремя остановилась.

— Да я уж знаю, — подхватила миниатюрная искусительница. — Тебе только позволь, с такими-то глазками, она ещё добродетель строила из себя, видали! А бесы в глазах так и прыгают, так и скачут! Что, котёнок мой Катенька, скучно жить, как положено? Сознайся!

— Уже сознавалась, Любовь Борисовна, но никак не пойму, — засмеялась Катя и вновь остановилась.

— Как я из тебя секреты вынула, да? — со смехом ответила адвокатесса. — То, что я всех насквозь вижу — это от Бога или от натуры, как тебе больше нравится. А что умею навести на признание — чистая профессия.

Катя, надо признаться, сидела в доме адвоката-искусителя довольно долго и полностью прониклась атмосферой. От ее бизнес-настроений и легкой официальности не осталось и следа. Напуганная и отчасти предупрежденная, она заявилась в гости, до предела наряженная и искусно подмалеванная, но не прошло и получаса, как всё переменилось почти волшебным образом. Никакого дела не получалось, выходила одна потеха — пока.

Уже сиреневый пиджак с черными вклейками валялся среди диванных подушек, а туфли сбросились под вешалку. Потому что чай с баранками гостья и хозяйка сервировали вместе и пили вприкуску. Катя со вкусом продемонстрировала, как надлежит пить чай из блюдца по всем правилам искусства, держа его в розетке из растопыренных пальцев. Наверное, редкое умение сошло за экзамен на профпригодность. Придирчивая старая дама Любовь Борисовна Катю одобрила и собиралась дать Кате поручение, в котором отказывала работникам сыскной конторы «Аргус», включая шефа конторы, Отче Валентина. Что было для Кати, разумеется, очень лестно.