Елена Михалкова: Закрой дверь за совой

– На зону?

– В тюрьму особого режима. Представляете, в каких условиях там живут заключенные? Каменный мешок в подвале. Ни окон, ни сокамерников. Даже крысы не приходят. Я думал, свихнусь. – Гройс покачал головой. – Но через несколько лет услышал, как…

– Несколько лет? – изумленно перебила она.

– Ну да. Чему вы удивляетесь? Я там провел немало времени! В общем, я услышал стук. Ночью. Хотел заорать, да удержался, слава богу. Гляжу – из-под койки вылезает перепачканная фигура. Я, извините, едва не обмочился.

Ручка бешено выплясывала на листе, оставляя за собой вязь закорючек.

– Короче: оказалось, что это не дух, а такой же заключенный. Бывший священник. Кто-то из прихожан капнул, что он хулит власть, и его, естественно, тут же закрыли. Случилось это за десять лет до того, как я попал в тюрьму. И он десять лет рыл подкоп. Головастый был мужик, и руки золотые. Мы с ним через этот ход пробрались в его камеру. Когда он мне инструменты свои показывал, я аж дара речи лишился. Ну, Кулибин, натурально! Но кое-что не рассчитал. Думал вылезти за пределы тюрьмы, а оказался в моей камере. В общем, мы сдружились. Когда вертухай сваливал, он ко мне приходил. Образованный был, начитанный. Мы с ним латынь изучали. Древнегреческий…

– Вы говорите на латыни?

– Читаю. Со словарем. Пер аспера ад астра, знаете…

– Неужели вас ни разу не застали?

– Мы были очень осторожны. Учитывали расписание обхода надзирателей. Однажды придумали с Фаридом – так звали священника – новый план побега. Но для этого нужно было подписаться на мокруху. А пока я раздумывал, Фарид внезапно заболел. С ним случился приступ.

– Какой?

– Эпилептический, – отозвался Гройс. – А после паралич. Он уговаривал меня бежать одного, но я решил остаться с ним до конца. Когда Фарид понял, что я его не брошу, он мне кое-что рассказал. Много лет назад ему исповедался бандит… Награбили они со своими корешами столько, что на десять жизней хватило бы. Ювелирный взяли. Но менты за ними шли по пятам, и бандит зарыл коробку с камешками в одном секретном месте. Его подстрелили. И перед смертью он рассказал Фариду, как ту коробочку отыскать. А Фарид передал мне. Когда он умер…

– …вы вынули его тело из савана, переложили на свою постель, а сами забрались в мешок и притворились мертвым?

– Вы дьявольски догадливы!

Ирма встала и захлопнула блокнот. Губы сжались в тонкую линию.

– Байками меня потчуете, Михаил Степанович?

– Хорошего человека и угостить не грех, – усмехнулся Гройс.

– Графа Монте-Кристо из вас не вышло!

– Как и из Оси Бэ, которого вы зачем-то из меня упорно лепите, – отозвался старик.

Он лег и закинул руку за голову, очень довольный собой. Долго же она слушала его историю, прежде чем сообразила, что ее дурачат.

– Курить хочу. Тащите сюда мою трубку.

– У меня не курят! – резко отозвалась Ирма.

– Нет трубки – нет мультиков. Знаете такой анекдот?

Она постояла, возвышаясь над ним, и лицо у нее было как у завуча, которому отпетый двоечник начал срывать открытый урок – пугающее сочетание профессионально скрытого бешенства и уверенности, что спустя короткое время гаденыш получит свое. Но старик ухмылялся. Ему удалось немного отомстить ей за всю ту поганую болтовню, которой она его кормила.

Ирма вышла и мягко прикрыла за собой дверь.

Первый час Гройс лежал неподвижно. На второй начал греметь цепочкой. Он подергивал ее, болтал рукой влево-вправо и наслаждался дребезжанием. Ирма застала его мурлыкающим «Катюшу».

– Хотите привлечь чье-нибудь внимание или вывести меня из себя?

– А можно и то, и другое? – оживился Гройс.

Она сухо улыбнулась.

– Насчет внимания я вам уже объясняла. Можете даже кричать, если пожелаете. Попробуете?

– Аа-а-а! – повысил голос старик. – Знаете, нет, что-то не хочется. Берегу горло.

– Разумно. Оно вам еще пригодится для диктовки.

– Да не буду я вам ничего рассказывать! – старик рассмеялся. – Неужели вы еще не поняли?

– Это вы не поняли, Михаил Степанович.

– Станете пытать меня, если я не расколюсь?

– Вы не поняли, что времени у меня гораздо больше, чем у вас. Вы можете сидеть здесь месяц. Или два. Но в конце концов я все равно получу от вас то, что нужно.

– Ну вот что, – решительно сказал Гройс и сел. – Предлагаю компромисс. Вы меня немедленно отпускаете и вызываете мне такси. Я не в том возрасте, чтобы совершать долгие пешие прогулки. А я даю вам слово, что не заявлю на вас в полицию. Идет?