Александра Маринина - Безупречная репутация. Том 1 [litres]

– Вы ешьте, а я зайду к шефу, узнаю, какие указания.

– Да чего к нему ходить? – безнадежно протянул Василий. – Он сам сказал: все сидят и ждут информацию от Михал Саныча и Гены по родителям. Мы с Зоей отрабатываем сестру и возможных внебрачных детей. Какие еще указания нужны?

– Еще есть я, хотя вы об этом прискорбном факте почему-то забыли, – жестко ответила Настя, не справившись с вновь охватившей ее злостью. – И у меня по этому делу задания нет.

Василий смутился, и Насте стало неловко. Ну что она дурака валяет, в самом деле! Да, у нее задания нет, но не Вася же в этом виноват. Виноваты полицейские чиновники, которые ради собственных шкурных интересов притянули полковника в отставке Каменскую к уголовному делу, чтобы вовлечь в игру начальника МУРа Большакова, и тем самым обрубили ей возможность собирать информацию о жизни и личности убитого Андрея Кислова. На самом деле всем давно уже понятно, что разрабатывать надо сестру Кислова, а не пенсионерку Каменскую, и сама Каменская им сто лет не нужна, но так уж неудачно все вышло… И Вася тут совершенно ни при чем.

Она чувствовала себя последней дрянью именно сейчас, когда была так счастлива. Всё началось, когда она начала искать Лёню. Или нет? На самом деле это началось раньше?

«Дружи с ней, она хорошая девочка».

«Бери с нее (или с него) пример, будь такой же, иначе ничего в жизни не добьешься».

«Самое главное – выйти замуж, завести семью, деток, чтобы все было как у людей».

«Терпи, не развалишься, корона не упадет. Ради хорошей жизни всегда приходится терпеть».

Мамина наука. Слова, вдалбливаемые в голову девочки с самого рождения.

Мать Лианы, Наталья Степановна, ходила в «старых девах» почти до сорока лет. Она родилась в 1942 году, и когда принесли похоронку на отца, ей было всего два годика, так что ни самого извещения, ни криков и слез матери она не помнила, а позже, повзрослев, стала сомневаться: а были ли они, эти крики и слезы? Осознавая себя с трехлетнего возраста, маленькая Наташа помнила только свою маму, веселую хохотушку, кудрявую пышнотелую красавицу, которой мужчины проходу не давали и которая на все известного рода предложения отвечала одно и то же: не верю, что Степана убили, буду ждать, пока не вернется. Ее считали «с глузду съехавшей»: мужиков и так почти не осталось, бабы готовы за замужество биться не на жизнь, а на смерть, а эта еще рожу кривит и жданки ждать собирается. «Не верь людям, которые говорят, что наш папка погиб, – говорила мама Наташе. – Не мог он погибнуть. Он же знает, что мы с тобой тут ждем его, как же он мог нас бросить и умереть? Не мог! Он вернется, обязательно вернется».

И отец действительно вернулся. В сорок седьмом, не просто израненный – искалеченный. Без обеих ног и слепой, с изуродованным лицом. Хотел и вовсе не возвращаться, чтобы не стать обузой для любимой жены, не пришел с войны – и ладно, пусть думают, что пал смертью храбрых. Но жену свою сильно любил, тосковал по ней, знал, что у него есть дочь, и не выдержал, приехал.

Мать сияла, торжествовала, порхала от счастья, истово ухаживала за мужем-инвалидом и не уставала повторять пятилетней Наташе: «Главное – ждать, и обязательно дождешься, бери с меня пример». Счастье, однако, продлилось недолго. Через год отец умер.

Наташа пошла внешностью не в мать. В кого – непонятно было, потому что фотографий предков в семье раз-два и обчелся, но девочка выросла невзрачной, серенькой, тихой, не блистала ни способностями, ни тем более талантами. Парни ее не замечали, а когда пришла на завод, то и мужчины внимания не обращали. Наталья терпеливо ждала, ждала, ждала… И когда уже почти махнула на себя рукой, неожиданно сошлась с немолодым вдовым начальником цеха, человеком спокойным, незлым, но сильно пьющим. Зарегистрировали брак, и в 39 лет Наталья родила дочку, желанную, обожаемую. Назвала Лианой, в честь недавно умершей соседки, многолюдное и дружное семейство которой всегда было для Натальи Степановны недосягаемым образцом для подражания. Как она мечтала о такой же семье, где много детей и внуков! И вот, кажется, начало сбываться… Конечно, годы у Натальи уже солидные, но если Лианочка не подведет, если рано найдет себе мужа и начнет рожать, то и внуков понянчить время останется, и жизни порадоваться успеет. Имя-то, видать, счастливое, вон сколько родни, как соберутся вместе – у всех жильцов стулья одалживают, в комнату не помещаются.

В первую годовщину смерти соседки Наталья Степановна вместе со всеми пошла на кладбище, как раз только-только памятник установили, и с удивлением прочитала надпись, выбитую на камне: «Ривкина Леана Соломоновна». Именно так, оказывается, писалось имя покойной, через «е». А Наталья и не знала… На слух-то что «е», что «и» – звучит одинаково. Но имя девочке, доченьке, уже дано, в метрике записано, и в паспортах у нее и у мужа стоит, не менять же теперь. Да и что там колотиться из-за одной буквы!