Виктория Платова - Увидимся в темноте

Ничего нового Джанго ему не сказала, да и тема с лицом бесконечно муссировалась в разговорах с Вяткиным и Пасхавером. Правда, судмедэксперт был вовсе не так категоричен, как московская научная фифа, и допускал, что маска может символизировать определенный женский тип, близкий сердцу убийцы. Что ж, обе теории выглядят нарядно, имеют право на существование, но никуда не ведут. Вернее, ведут лишь к новым жертвам. Сегодня настал черед пятой.

– В этом вашем раскладе маска не сыграла, Елена Викторовна. Пока, во всяком случае. Но, может, объясните мне, зачем снимать кожу с лица? Чтобы мы не могли сразу установить личность? В случае с Ольгой Трегубовой это еще можно было бы предположить. И фокус почти удался, вот ведь. Так что, если бы не та квитанция, мы бы еще долго ее устанавливали. Но Уласова и Левниц… У них пальцы пробились на раз, слава биометрике. Значит, дело не в идентификации. В чем тогда?

– Мы уже обсуждали это. И, если бы не одно обстоятельство, я бы сказала, что убийца хочет стереть личности девушек, заменив их той, которая живет в его аду. В его герметической реальности, если хотите.

– Мать, сестра или возлюбленная. Угу. Я помню. Или жена. Или тетка. С кем возникли проблемы, которые можно было бы решить только таким образом. Что за обстоятельство?

– Дырка в кармане. Куда завалилась квитанция.

Совсем не это ожидал услышать Брагин. Совсем не это.

Дырка. Тоже бином Ньютона.

Первым, кто ткнул им с Вяткиным в нос проклятой дырой, был Паша Однолет. Молодой опер умудрился испортить старшим товарищам всю малину еще до визита на Малую Гребецкую, но тогда его догадки оставались догадками. Точку в истории с карманом поставил невозмутимый эксперт-криминалист Ряпич: да, судя по состоянию ткани, карман не прохудился, а был разрезан. Очевидно, только для того, чтобы утопить в подкладке счет-извещение. А фисташковая скорлупа и конфетная обертка специально добавлены для таких лохов, как Брагин и Вяткин, настолько запутавшихся в обрывках версий, что могли бы поверить во что угодно.

Впрочем, ни на что это сакральное подкладочное знание не повлияло. И вопрос «Зачем Альтисту понадобилось подбрасывать квитанцию?» утонул в массе других похожих вопросов. В массе алогичных и непонятных поступков.

Зачем он оставил в комнате Трегубовой медиаплеер с «хоум видео» Аяны Уласовой?

Почему закачанным во все тот же плеер оказался старый голливудский нуар «Черная полоса»? Брагин с Вяткиным просмотрели его один раз, въедливая Лера Гаврикова – два, а не знающий удержу Паша Однолет – целых тринадцать. Но просмотра и половины фильма хватило бы, чтобы понять, в чем тут цимес, как выражается судмедэксперт Пасхавер.

Пластическая операция.

Невинно осужденный и бежавший из тюрьмы герой Хамфри Богарта делает пластику, чтобы получить фору во времени и найти истинного убийцу. Хе-хе. Сюжет, подкупающий своей новизной, но, может, в сороковых он кого-то и подкупал.

Это намек на убитых девушек, лишенных собственных лиц?

Это намек на самого убийцу, сделавшего пластику, чтобы спастись? Если второе – то зачем этот намек и кому он адресован? Стаду баранов, которое по инерции все еще называют следственной группой? Давайте же тогда улыбнемся дьявольскому отродью восковой улыбкой.

Третья жертва. О ней до сих пор ничего не известно.

Та же история, что и с Трегубовой, но тогда Альтист снизошел до подсказки.

А с третьей девушкой не снизошел. И ничего они с этим поделать не могут. Впору заказывать звонок другу, но в том аду, где он прохлаждается, какая-то сволочь глушит связь.

Собачья шерсть, найденная на теле третьей девушки.

Собака принадлежала Жанне Левниц, четвертой жертве. Пока неизвестно, были ли они похищены вместе или раздельно, или собака убежала при похищении, или ее забрали потом. В съемной квартире Левниц масса следов пребывания собаки, но сам пес как сквозь землю провалился. А вот шерсть, принадлежащая Хайди… Она имелась в распоряжении следствия задолго до того, как Левниц исчезла, оставив друзьям эсэмэс об аджилити. Несчастная еще работала официанткой в своем кафе на Ваське, а убийца уже выбрал ее. Альтист не просто намечает жертвы заранее – он делает это сильно заранее. Как любит выражаться не в меру циничный капитан Вяткин, «одну ягодку беру, на вторую смотрю, третью примечаю, четвертая мерещится».

Но это никакие не ягодки, молодые девушки, и сама мысль о том, что они жили своей обычной жизнью в то время, как их уже приговорили к смерти… Одна мысль об этом вызывает у Брагина приступ острой головной боли.