Виктория Платова - Увидимся в темноте

По обе стороны ворот шла плотная живая изгородь из кизила, а внутри – за всеми этими аллюрами и иноходью – просматривалась спокойная и размеренная деревенская жизнь.

Впрочем, от ощущения размеренности не осталось и следа, стоило только Брагину пройти через ворота и оказаться внутри «Маренго». Поросшие травой поля уходили к горизонту, почему-то низкому, южному. И ветер был южный, теплый. Он добродушно обнюхал лицо Брагина и унесся вперед, пригибая по пути пышное степное разнотравье. Прямо какое-то скифское даже. А спустя минуту мимо Брагина пронеслась группа всадников на лоснящихся мускулистых лошадях, и сходство со Скифией стало полным: не верится, что это скудный север, ближний пригород Питера. И даже небоскреб Лахта-центра, видный, наверное, и из Хельсинки, не смотрится инородным – скорее воткнутым в землю рукоятью гигантским скифским мечом.

Спустя пять минут Брагин уже подходил к небольшому комплексу домов. Двухэтажный теремок посередине (очевидно, офис), какие-то хозяйственные постройки, длинное крыло конюшен, поле для конкура и – сбоку от поля – небольшой флигель.

Директор «Маренго», Жогин, сам бывший сотрудник правоохранительных органов, оказался человеком в высшей степени серьезным и рассудительным. Сжато рассказал о целях и задачах школы, а также о дисциплинах и учениках. Открытие курса для детей-аутистов продавила дочь Жогина – Ульяна, «сама волонтер и в каждой бочке затычка, а теперь еще и других блаженных сюда привела». Жогин, конечно, не внакладе, волонтерствующие прилично экономят фонд заработной платы, но при этом обладают, по мнению директора, отвратительной чертой: лезут во все дела и плодят креативные (читай – завиральные) идеи в геометрической прогрессии.

От чего-то удается отбиться сразу, что-то можно принять к сведению и даже разработать бизнес-план (если идея обладает коммерческим потенциалом), а вообще, как вы понимаете, Сергей Валентинович, наш проект – чистая благотворительность.

– Лошади – дорогое удовольствие. С какой стороны на них ни посмотри.

– Кто же спорит. – Брагин немедленно вспомнил интернет-ценник «Маренго»: не такая уж это и благотворительность, отнюдь. – Но меня интересуют именно курсы для детей-аутистов.

– Ульяна могла бы вам рассказать. Но она будет только к вечеру.

– Вроде бы у вас там детишки даже лепят.

«Лепят горбатого к стене» – именно это сейчас было написано на лице Жогина, но выразился он предельно корректно:

– Есть такое. Класс ваяния. Его опять же Ульяна курирует. Но непосредственно им занимается Черника Дмитрий Юрьевич. Он у нас в штате.

– Где я могу его найти?

– Так прямо здесь и можете. Он как раз у себя, во флигеле.

…Брагин застал Дмитрия Юрьевича Чернику в дальнем углу небольшого зальчика, заставленного внушительными, едва ли не в человеческий рост, фигурами животных. Были, правда, и совсем мелкие, вроде (тут Брагин путался) суриката или мангуста, эти стояли на специальных подставках. Были крупные – медведь (на задних лапах), королевский пудель (на передних лапах), пеликан с открытым мешкообразным клювом, стая гиен в количестве четырех особей. Доминировали, конечно, лошади – в движении и покое, но неизменно грациозные. И видно было, что животных Дмитрий Юрьевич любил.

Возможно, даже больше, чем людей.

– Вы ко мне? – поинтересовался Черника.

– Похоже, что к вам.

Молодой. Лет тридцать пять, не больше. Хорошее лицо, – или, скажем, располагающее. Женщинам и детям такие нравятся. Синий комбинезон, черный свитер, на голове – черная вязаная шапочка с подвернутыми краями. Руки Дмитрия Юрьевича были испачканы сырой глиной.

– Лошади на воротах – ваши?

– В каком смысле?

– Вы делали?

– А. Ясно. – Черника опустил руки в стоящее тут ж ведро с водой, довольно долго, как хирург перед операцией, мыл их. После чего протер ветошью и снова взглянул на Брагина. – Я делал заготовки из глины. Отливали другие люди и в другом месте. А что?

– Просто интересуюсь.

– Хотите заказать?

– А продается? – Брагин выбросил руку в сторону угла с буйной фауной. – И это все тоже?

– Это – нет. Но некоторые мои работы можно найти в городских галереях.

– Вы скульптор.

– Как нетрудно догадаться. – Черника улыбнулся, и улыбка у него тоже была располагающей. – Скульптор-анималист.

– И детей тому же обучаете?

– Не обучаю. Помогаю им кое-что разглядеть в себе.

– Кое-что?

– Себя. Так будет точно. Помогаю разглядеть в себе себя и показать себя другим.