Наталья Александрова - Кресло на чердаке [litres]

Выбравшись из тайника, она задвинула за собой дверку, вернула ковер на прежнее место, решив еще раз обследовать потайной чулан в более подходящее время, и отправилась досыпать.

Рози попыталась под шумок проникнуть к ней в спальню, но Надежда в корне пресекла эту попытку.

В рейхсканцелярии царила необычная суета. По коридорам как угорелые носились офицеры и гражданские служащие. Из некоторых кабинетов доносился запах гари.

Чеканя шаг, по коридору прошел мужчина в эсэсовской форме, остановился у одного из кабинетов, постучал.

Из-за двери донесся приглушенный голос:

– Войдите!

Эсэсовец толкнул дверь и вошел в приемную.

Место секретаря пустовало. Вторая дверь, которая вела в кабинет Высокого Лица, была полуоткрыта.

– Входите, Рейнхард, входите! – раздался знакомый голос.

Эсэсовец вошел и, удивленный, остановился на пороге.

Высокое Лицо, которого знала и боялась половина рейха, сидел за своим огромным столом и жег в чугунной пепельнице какие-то бумаги.

– Вы сделали то, что я поручил вам, Рейнхард? – проговорило Высокое Лицо обманчиво мягким голосом.

– Так точно, ваше превосходительство!

– Свидетелей не осталось?

– Ни одного, ваше превосходительство!

– Вы в этом уверены, Рейнхард?

– Так точно, ваше превосходительство! Я лично проследил за этим и лично ликвидировал последних!

– Вы ведь понимаете, Рейнхард, как это важно! – Его превосходительство затушил пепел, встал из-за стола и заходил по кабинету, заложив руки за спину. – Война еще не проиграна! Вернее, с формальной точки зрения она проиграна – мы капитулируем, это дело двух-трех месяцев…

Штандартенфюрер попытался протестовать, но его превосходительство одним резким, властным жестом отмел эти возражения:

– Да-да, Рейнхард, мы капитулируем, это дело решенное, но на этом война не кончится. Мы восстанем из пепла, как птица феникс! Мы соберем старых бойцов под свои овеянные славой знамена! В строй рядом с ветеранами встанет молодежь, прекрасная молодежь, которая вырастет за это время. Но для этого, Рейнхард, нам понадобятся деньги, много денег! И вот тут клад, который вы спрятали, сыграет свою историческую роль!

Его превосходительство подошел к окну, повернувшись спиной к штандартенфюреру, и уставился в мрачный прямоугольник, ограниченный тяжелыми портьерами.

За окном лежал в развалинах нищий, разрушенный Берлин. Редкие прохожие пробирались между руинами и баррикадами, построенными последними защитниками города.

– Он сыграет свою историческую роль, Рейнхард, – и родина вас не забудет!

Его превосходительство вернулся к столу, сел в глубокое кресло с резной спинкой, выдвинул ящик стола и продолжил:

– Это золото, скопленное вредоносными еврейскими пауками, которые столетиями эксплуатировали честных арийских тружеников, послужит благородной, священной цели! На эти деньги мы купим оружие, оружие возмездия, которое позволит нам продолжить борьбу. На эти деньги мы воспитаем новых борцов, сотни и тысячи молодых арийцев, которые продолжат наше святое дело! Вы понимаете, Рейнхард, как это важно?

– Я понимаю… разумеется, я это отлично понимаю, ваше превосходительство! – Офицер откашлялся и добавил: – Кстати, ваше превосходительство, я должен доложить, что один предмет из реквизированных ценностей не был захоронен вместе с остальными. Это произошло случайно, и я принес его, чтобы отдать вам… чтобы вы использовали его в тех же целях…

С этими словами офицер положил на стол тяжелый золотой портсигар.

– Вот как? Отлично, Рейнхард, отлично! – Его превосходительство небрежно бросил портсигар в ящик стола. – Вы поступили правильно, я в вас никогда не сомневался…

Взгляд штурмбанфюрера невольно обратился к выдвинутому ящику. Что в нем? Орден, который ему вручат за успешно выполненную операцию? Приказ о новом назначении?

– План у вас?

– Да, вот он, ваше превосходительство! – Штурмбанфюрер протянул хозяину кабинета лист тонкой, полупрозрачной папиросной бумаги с нанесенным на него схематическим рисунком.

Его превосходительство бережно взял заветный листок, положил его в ящик стола и снова заговорил:

– Это золото послужит фундаментом для величественного здания! Может быть, мы с вами его не увидим, но оно будет построено, и наши дети, наши внуки войдут в него с гордо поднятыми головами! Это здание нового тысячелетнего рейха! Четвертого рейха! Может быть, мы начнем его строительство не здесь… далеко отсюда, где-нибудь в Южной Америке. Там есть люди, сочувствующие нашей борьбе…