Елена Басманова - Бомбейские чудовища

Сани остановились, Фалалей щедро расплатился с извозчиком из денег, выданных ему дядей Пудом, прихватил ведро с динамитом и направился к дверям дома, где проживал Мурин. Он сообщил швейцару, что приглашен к известному журналисту. Швейцар испытующе посмотрел на визитера, но препятствовать церковнослужителю не стал.

По широкой лестнице лже-поп поднялся на площадку третьего этажа и остановился. На площадке… вальяжный господин Либид курил ароматную сигару и выпуклыми светло-карими глазами взирал на попа с ведром в руке. Потом прищурился и тихо засмеялся.

— Ну вы и шутник, господин Черепанов, — сказал он невозмутимо, — этот наряд вам очень к лицу. Не сразу вас и признал. Может, вам податься в монастырь? Все-таки ряса облагораживает человека — вы кажетесь солидным и умным.

— А вы здесь зачем? — неприязненно вопросил Фалалей.

Он никак не ожидал встретить особо доверенное лицо редакторши журнала «Флирт». В голове его роились мысли одна другой гаже. Он досадовал, что с поличным предстал перед помощником присяжного поверенного. Если он узнает, что в ведре динамит, то неприятных объяснений и угроз не избежать.

— Да что вы так вцепились в ваше ведро? — господин Либид усмехнулся. — И зачем вы его несете сюда? Что там? Золото? Коньяк?

— Коньяк, — буркнул фельетонист, — замороженный.

— Все шутите? А зачем такой маскарад? Или вы выслеживаете претенденток на звание королевы красоты?

— Да, выслеживаю, стремлюсь быть неузнанным, — прохрипел на всякий случай Фалалей.

— Неужели кто-то из дам, находящихся сейчас в обществе господина Мурина, претендует на победу? — господин Либид в изумлении поднял брови.

— Вы притворяетесь, Эдмунд Федорович, — прервал курильщика Фалалей, — полагаю, вы лучше моего осведомлены о тайнах этого процесса.

— Вы меня переоцениваете, друг мой, — ласково возразил господин Либид, — мне и самому интересно. Пойдемте в квартиру. Я обещаю вам мое содействие. Но и вы уж из роли не выходите. А ведро, прошу вас, оставьте в прихожей.

— Оставлю, не бойтесь. Не взорвется.

— Пошутили и хватит, — господин Либид добродушно похлопал фельетониста по рукаву, — вижу, ряса вас не лишила чувства юмора. Но будьте посерьезней, прошу вас. Там дело важное. Провалить его нельзя.

Заинтригованный Фалалей вошел в прихожую муринской квартиры, поставил на пол ведро и проследовал за господином Либидом в гостиную.

Картина, представшая его взору, поразила его до глубины души. Но еще более поразили его раздавшиеся за его спиной слова Эдмунда Федоровича:

— Господин Шалопаев, все тайны души вашего сына вы узнаете из уст его духовника — перед вами отец Горгий.

Проклиная на чем свет стоит своего помощника Льва Милеевича Лапочкина, а вместе с ним и посольство Соединенного королевства, следователь Казанской части, облаченный в гражданскую одежду, мчался на казенных санях к дому театрального обозревателя журнала «Флирт».

Он был твердо уверен, что вся преступная журналистская шайка избрала для своих конспиративных встреч квартиру Модеста Синеокова. Более того, Тернов, подписавший решение об изменении меры пресечения господину Сыромясову, предполагал, что этот жирный наглец тоже поспешит на общее сборище. Правда, Павел Миронович еще не решил — сразу же арестовывать негодяев или выждать? Все зависело от сообщений агента, не спускавшего глаз с синеоковского притона.

Агента следователь обнаружил в чайной напротив синеоковского дома. Обряженный в одежду простолюдина, человечек с невыразительным лицом забежал погреться, побаловаться чайком или более крепким напитком. Однако и свою службу не забывал: устроился у окна, и хотя оно было разукрашено морозцем, через отпотевший круг хорошо просматривался нужный подъезд, освещенный повешенным под козырьком фонарем.

Увидев следователя, агент захлопал сонными, усталыми глазами и хотел было вскочить, но Тернов сделал упреждающий знак и сел за столик сам.

— Я получил ваше донесение, — сказал он, понизив голос, — вы сообщили весьма ценные сведения. Что произошло еще?

— Господин следователь, мне удалось добыть кое-какие факты, — зашептал агент, искоса наблюдая за половым, собиравшим на поднос водку с закуской. — Трое господ, что ждали господина Синеокова, уже отбыли. Поднадзорный и еще один мужчина не выходили. Хотел уже телефонировать вам…

— Отлично, — Тернов, несколько растерянный, откинулся на спинку стула и холодным взором обвел полового, ставившего перед ним горячительное и закуску. — Вы уверены, что эти трое уехали? И так быстро?