Дмитрий Гавриленко - Азарт [СИ]

— У Юльки от вас характер?

— Не-е, сынок, что ты! Я мнительная, трусливая. Да и доченька моя, правду сказать, не срезает на ходу каблуки. Я когда-то разошлась со своим, теперь она. Судьба, видать. А внучка в отца уродилась. Бесшабашная. Я говорю: не мотайся часто, нарвёшься, не приведи Господь, на нехорошего человека. А она: не бойся, бабуля, я ему яйца туфелькой расквашу. Вот и расквасила.

— Когда отец другую нашёл, сильно переживала?

— Юлька-то? Конечно, переживала. Ещё как! Потеряшкой маленькой была, вечно игрушки теряла, потом вот отца. Подросла, почувствовала: одно крылышко тю-тю. Безотцовщина. Я советовала своей: смирись. Ради ребёнка. Прости изменщику. Да куда! Ревность глаза застлала. Развелись. Он слинял, ничего не взял из имущества. Алименты аккуратно платил.

Возле глаз морщинки укрупнились, Ефим почувствовал у неё на душе свинцовую тяжесть горького сожаления. Лохматый кот подошёл к его ноге и стал тереться, оставляя на джинсах светлую шерсть.

Гость едва не начал утешать старушку, едва не сказал, как обаятельна, свежа её дочь, у неё всё впереди, однако вовремя прикусил язык, ибо даже радужное будущее не в силах — увы! — вернуть единственной внучке целомудрие. Главное в жизни случается только раз.

— А как вы объясните отказ от показаний, подтверждённых экспертизой?

— Нервный срыв. Бугай не посчитался с тем, что перед ним школьница, для которой и люди-то до поры-времени куклы. Я три раза моталась к ней, а мне это тяжело. Ничего не может объяснить толком. Посоветовала дочке свозить её к психологу.

— И она послушалась вас?

— Ни фига. Привыкла своим аршином мерить. Конечно, на работе с утра до вечера. И никакой личной жизни. Всё для Юльки. А я, старая карга, никуда уж не гожусь. Не помощница. Выскочила бы повторно замуж, глядишь — наладилось бы.

Сыщик простился со словоохотливой дамой и её линючим котом. Улов незначительный. Одно круто: туману не прибавилось. Может, удастся выбраться на кремнистую дорогу.

Следующий шаг мог стать по-настоящему опасным. Знал из интернета, где расположена мастерская насильника. Получалось, хозяин, механик и слесарь — одно лицо. Содержать наёмную силу не считал нужным. Доход позволял не только исправно платить налоги, но и откладывать кое-что в кубышку. Новые расходы непременно сожрали бы этот доход. Добиться его нелегко. За бесценок приобрёл по знакомству несколько беушек на запчасти, которые помогли сэкономить.

Детектив добрался до мастерской в пригородной деревушке ещё засветло. Металлическая дверь — часть массивных ворот. Даже ключом открыть её не так-то просто. А что делать без ключа, когда руки пусты? Внимательно огляделся — поблизости никого. Обошёл мастерскую с каждой стороны. Сзади заметил: металлический лист внизу отгибали для какой-то цели. Пахло псиной. Возможно, оставляли на ночь на цепи овчарку, которая при появлении незнакомцев лаяла и выскакивала наружу через щель. Не раздумывая, приложил всю свою силу для того, чтоб загнуть по старому следу угол. Щель оказалась узкой. Рябинкин с трудом протиснулся, запачкавшись не только солидолом и мазутом. Ничего интересного в мастерской не увидел. Над ямой стоял на подъёмнике старичок УАЗ, пригнанный для ремонта. Сбоку притулилась не новая иномарка. Она могла принадлежать хозяину. Не тратиться же ему на гараж? Остроумное решение: сразу двух зайцев… Не исключено, нора его где-то поблизости. Сигнализация в салоне, похоже, отключена в связи с обыском, который провели оперативники. Чехла на сиденье не было; значит, именно здесь он трахнул Юльку. Ефим не стал залезать в машину, опасаясь оставить следы.

На полках громоздились запчасти и инструменты до того промасленные, что возьмись за ключ или напильник — за день не отмоешься. Сыщик и не рискнул к чему-либо прикоснуться. А вот в глубокой яме под задрипанным УАЗом, попросту называемым «козлом», он побывал. Под пластинкой из металла, втоптанной ногами в промасленную землю и случайно отковырнутой им, разглядел то ли выброшенный проездной билет на метро, то ли свернутый несколько раз листок, который нечаянно уронили. Находка казалась такой же грязной, как и всё вокруг. Сыщик поднял её. Это была записная книжечка — в кулаке можно спрятать. Решил во что бы то ни стало убраться восвояси. Опираясь на края, подтянулся на руках, протиснулся кое-как под задний мост и выкарабкался из ямины. Наверху пол цементный, запах бензина, подвальной сырости представлялись уже благом.