Дмитрий Гавриленко - Азарт [СИ]

— Кореш, даю тебе полковника, — торжественно сказал Усатый. Бровастый, сидящий рядом, с удивлением воззрился на сподвижника.

— Кой чёрт званиями разбрасываться-то? Подполковника за глаза хватит.

— Нет, господа. Не надо ни полковника, ни подполковника. Я не нарушу профессиональную этику. К тому же это цветочки, завязи впереди. Во второй части речь шла о бабушке незабвенного вашего сердечного друга.

— Я прошу прекратить глумление, наглый шантаж, — взвизгнул Брехливый, потрясая в воздухе мягкой, как будто ватной рукой.

Усатый опять начал копошиться под столом.

— Правда-матка глаза колет? Давайте закруглимся, я подарю вам стальные браслеты, чтоб не вздумали выпендриваться перед служителями закона.

— Пусть продолжает, хрен с ним, — разрешил Усатый.

И Ефим продолжил.

В достопамятный вечер внук увидел, как его родная бабуля в кожаной куртке и длинной юбке пытала заключённого, изуверски выбивая из него признание. Зэк истекал потом, мочой и кровью, живого места не оставалось. Упорство истязуемого взъярило даму. Не сложно представить, как смотрел пыточное кино добрый, интеллигентный Лев Давидович. Бабуля в последних кадрах готова грызть зубами ту плоть, которая вся в синяках, но ещё пульсировала жилами. Изощрялась она не ради клада с сокровищами, а для всемирной победы теоретиков. В конце камера показала лицо крупным планом: бесполое существо, в глазах ничего человеческого. Вот какие предки у Лысого! Догадывался ли он о паскудном замысле корешей? Вряд ли. Угощение оказалось для него последним.

— Этому нет свидетелей, — сказал Волосатый. — То было всего лишь обычное для клуба развлечение. Наш конёк — история.

— Свидетель имеется, — опроверг его слова детектив. — Есть человек, который наблюдал в замочную скважину, как спокойно вы сидели, когда приятель корчился в предсмертных муках. Показания подтверждаются видеонаблюдением за 17 августа.

Усатый выхватил из-под себя револьвер и выстрелил в Рябинкина. Хлопнул ответный выстрел. Усатый рухнул грудью на стол, заливая скатерть кровью.

— Не тот глаз стал, владыка, — произнес устало Ефим. — Кто ещё будет ерепениться?

Она позвонила ему по сотовому.

— Привет, Ефим. Как поживаешь?

— А с кем разговариваю?

Оказалось — одноклассница. Учились вместе с первого по одиннадцатый класс. Рябинкин помнил её сначала сопливой девочкой, задиравшей мальчишек, потом — девушкой, пропахшей парижскими сигаретами и духами. Прочитала о нём в интернете. Сыщик! Он как раз сейчас нужен. Только-только похоронила мужа. Тридцати семи лет от роду. Заключение медиков: сердце не выдержало перегрузок. А она не верит, хоть убей.

Всё понятно. Женщине понадобились его услуги. Ефима в городе мало кто знает. Газеты ни гу-гу. Работой не перегружен. В сети могла перепутать с кем-либо. Мало ли однофамильцев?

Встретились в парке, где стеной стояли широколиственные клёны. Облако сногсшибательного запаха. «Вселенная — как с грядки огурец», — вспомнился детективу чей-то стих. Шикарная мамзель. Лишь слегка изменилась с выпускного, когда виделись в последний раз. Те же синие глаза, та же короткая стрижка. Льняные волосы, которые по-прежнему не красила. Бриджи и майка, да ещё морщинки в уголках глаз — вот и всё новое, что Ефиму удалось разглядеть. Чувствовалось также спокойствие молодой самки, безошибочно знавшей, чего требуется мужикам.

Присели на скамейку. Кристина не стала мямлить второстепенное.

— Я заплачу, сколько скажешь. Мне нужна твоя помощь. Недавно помер скоропостижно супруг. Был здоров, подобно быку. На работу поехал как обычно, а оттуда — в морг. Ни на что не жаловался, заметь. Конечно, — Кристинины глаза приобрели тёмно-грозовые оттенки, — нервотрёпки у него с избытком. Ты, может, слышал: мой супруг — директор швейной фабрики. Ей почти сто лет, и благодаря ему она на плаву.

Рябинкин ворошил закулисья памяти, посвящённые местной номенклатуре. Он вспомнил швейную фабрику, производившую шинели для армейских командиров. Её должны были закрыть. Появился пробивной, энергичный директор, перепрофилировал и сохранил производство. Основную массу рабочих все-таки уволили, а это, как правило, женщины. Где востребованы швеи? Большая часть осталась не у дел. Туда ткнутся, сюда — либо занято, либо нужны другие специальности. Переучиваться поздно. В результате недовольных новым руководством хоть отбавляй. Сыщик с удивлением припомнил: директор по национальности азербайджанец. Кристина как будто предчувствовала его следующий вопрос: