Энн Кливз - Рассказывая сказки [litres]

– Лучше вернись в зал, Барри, – сказала Вероника. – Кому-то нужно присмотреть за баром.

– Сэм справится, – ответил он с наполовину набитым ртом.

– Нет, – ответила она. – Не справится. Я скоро тоже подойду. Майклу ни к чему слушатели.

Барри хотел было снова возразить, но она строго на него посмотрела, и он, ссутулившись, ушел, все еще жуя.

– Так что тут произошло? – спросила Вера. Она поймала себя на мысли, что говорит так, как будто Майкл инвалид или провинившийся ребенок, и спросила еще раз: – Мне сказали, ты хотел со мной поговорить.

Он посмотрел на нее, и, казалось, только сейчас ее узнал.

– Я выяснил насчет лоцмана. Что он знал Мэнтела, сменил фамилию. Напридумывал всякого. Знаете, как мозги работают. Он сегодня тут был со своей молодой женой. – Слова вырвались сами собой. Он посмотрел на нее в ужасе, ожидая ее неодобрения. Она заметила, что с их последней встречи ему стало хуже. Видимо, смерть Джини наконец его проняла.

– Вы рассказали ей, что выяснили? – спросила она. – Не переживайте. Это не конец света.

– Он рассказал всему бару, – сказала Вероника. – Устроил спектакль. Мне следовало догадаться, в каком он состоянии. Я думала, он справляется. Я вызвала врача.

Вера села рядом с Майклом.

– Надо было прийти ко мне. Я бы все уладила.

Но что? Подумала она. Что бы я ему сказала?

– Это был Мэнтел, да? – в отчаянии спросил Майкл. – Он за всем стоит.

И она снова не знала, что ответить.

– Скоро все закончится, – сказала она. – Завтра вечером мы произведем арест. Это не вернет Джини…

Он продолжил за нее.

– Но я буду знать… – На мгновение он снова стал самим собой. Вероника потянулась к нему через стол и взяла его за руку.

На площади Вера остановилась, чтобы собраться с мыслями. Собака или лиса разворошила помойку, и ветер разносил по улице мусор. Им это не понравится, респектабельным жителям Элвета. Они не любят, когда их дерьмо вываливается наружу. Она подошла к Дому капитана и постучала в дверь. Джеймс открыл почти сразу. Сначала она неправильно истолковала его беспокойство.

– Извините, – сказала она. – Надо было подумать, прежде чем стучать. Я забыла, что в доме ребенок.

– Нет, Мэттью здесь нет. За ним присматривают Роберт и Мэри. Я думал, это Эмма.

– Где она?

– В пабе произошел скандал. Она убежала. – Он помолчал. – Конечно, вы были правы. Надо было сказать ей самому.

– Куда она пошла? К родителям?

– Нет. Машина все еще здесь.

– И вы просто отпустили ее одну?

Поздним вечером? Через неделю после убийства ее брата?

– Она в безопасности, – сказал он. – Я видел, куда она пошла. Она побежала к кузнице. Дэн о ней позаботится.

– Почему она пошла к Дэну?

– Наверное, хотела с кем-нибудь поговорить. Он мой друг. Может, она подумала, что он поймет, объяснит ей. Может, она думает, что я это с ним обсуждал.

– Они близки друг с другом?

– Нет! – крикнул он. – Не в этом смысле.

– Пойду посмотрю, что там происходит.

– Я пойду с вами.

– Лучше не стоит. Дайте ей возможность обо всем подумать. Не забывайте, я работаю в полиции, а не в брачном агентстве. Я не буду ее уговаривать к вам вернуться.

Если она там, целая и невредимая .

Она вышла на улицу и сразу же заметила, что в кузнице свет больше не горел. Когда она выходила из паба, ей казалось, он еще был включен, но она не слышала, пока говорила с Джеймсом, чтобы кто-то заводил машину. Она стояла в прихожей, дверь за собой не закрывала. Она бы услышала, если бы закрывали дверь и задвигали засов. Может, и слышала. Она вспомнила, что молодая соседка Дэна сказала насчет его возвращения после ярмарки. Возможно, на заднем дворе был припаркован минивэн. Может, они уехали на нем. Но куда бы он ее повез?

Все это она проговаривала про себя, перебегая площадь в сторону мастерской, и ей подумалось, что она как тот мусор, который мотается туда-сюда по площади.

Двери были заперты изнутри, но не на засов. Она колотила по ним ладонями, трясла, пока не заболели руки, но никто не ответил, и она пошла дальше по улице, выискивая, как проникнуть на задний двор.

Она нашла проход между таунхаусами, который вел на дорожку, где были припаркованы машины жителей. В конце дороги было несколько деревянных калиток, подпертых, чтобы не закрывались, и вход на задний двор мастерской. Фонарей не было, но дорогу освещал свет из окон. Чужие здесь не ходили, и многие окна были не зашторены. Перед ней мелькнули обрывки повседневной жизни: мать развешивает пеленки на радиаторе, пожилой мужчина моет посуду. В другом окне молодая пара сидела за поздним ужином, кухонный стол был накрыт с намеком на романтику: бумажная скатерть, свеча и бутылка вина.