Энн Кливз - Рассказывая сказки [litres]

– Ну, Майкл, чем я могу помочь? – сказала она, не враждебно, но коротко, демонстрируя, что у нее не так много времени. Она не предложила чай, хотя после прогулки он бы не отказался.

Теперь он был уже не так уверен, с чего начать. По дороге он отрепетировал речь, но теперь его мысли разбежались. Зря он пустился в воспоминания.

– Дело в Джеймсе, – ответил он. – Джеймсе Беннетте. Ты хорошо его знаешь?

– А что там болтают? – Ее глаза сузились, она напряглась, как кошка перед прыжком.

– Да ничего, ничего такого.

– Тебе ли не знать, каково женщине работать в мужском коллективе. Люди выдумывают бог весть что.

– Нет, – ответил он. – Просто я подумал, что он мог общаться с тобой, вот и все.

– О чем?

– О детстве, о том, где вырос. В таком роде.

– А тебе зачем?

Комната поплыла. Он судорожно подбирал объяснение, которое ее удовлетворит.

– Я подумал, что, возможно, знал его, когда он был ребенком.

– А.

Паника снова скрутила его.

– Он ходил в школу «Тринити Хаус»?

– Нет, он не из «Тринити».

– Но местный?

– Он никогда не рассказывал. Не болтливый. Не любит трепаться о себе… Майкл, к чему это все?

– Я же сказал, мне кажется, я был с ним знаком. Наткнулся тут на старую фотографию. Вылитый он. Только он тогда называл себя не Беннеттом, а Шоу. Я подумал, может, он тебе это рассказывал. – Он поймал себя на том, что бормочет. Она смотрела на него, как на старика из тех, которые состоят на учете в психушках, ходят по улицам и говорят сами с собой. В тот день, когда он говорил с Пег на кладбище, он подумал, не станет ли однажды таким. Может, уже стал.

– Зачем ему менять фамилию? – резонно спросила она. – Наверное, ты ошибся. Разве можно судить по старой фотографии. Спроси его сам при встрече, если это тебя беспокоит.

– Наверняка он рассказывал о своей семье, чем занимался до службы лоцманом. Знаешь, стоишь, ждешь корабля, болтаешь.

– Джеймс не из болтливых, – ответила она. – Он всегда очень любезен и вежлив, но не любит говорить о себе. Как и я. – Она встала, чтобы дать понять, что ему пора.

– Прости, что побеспокоил тебя. Ты права. Наверное, я ошибся. Извини меня. Я сейчас сам не свой.

Ей снова стало его жаль.

– Слушай, как ты сюда добрался? Дай мне минуту, я подвезу тебя в деревню.

– Нет, не беспокойся. Стэн сказал, что поедет за лоцманом. Попрошу его меня подкинуть.

Они неловко замолчали. Она стояла в проходе и отошла в сторону, чтобы дать ему выйти. Вдруг на втором этаже раздался звук, какой-то короткий скрип. Одна из половиц в спальне скрипела, еще когда он тут жил. Она заметила, что он услышал.

– Кошка, наверное, – сказала она.

– Ага. – Но он знал, что никакая это не кошка. И дело даже не в том, что ни одна кошка не обладала таким весом, чтобы под ней скрипнула половица. Дело в том, как она это сказала, хитро и взволнованно, как будто играет в прятки. Она закрыла за ним дверь, и он все еще стоял в маленьком садике перед домом и смотрел наверх, где горел свет, но теперь занавески были зашторены, и он ничего не видел. Единственная машина на парковке принадлежала Венди.

Катер еще не вернулся, и он стоял перед станцией в ожидании, пока он причалит. Он не мог решиться снова зайти в офис. Катер вынырнул из сумрака, и его кольнула ностальгия, которую он ожидал испытать еще в доме. Потом он стоял со Стэном, глядя на реку, пока лоцман звонил в диспетчерскую.

– С кем это спуталась Венди? Ты же живешь по соседству. Должен был его видеть.

– Ни разу. Он словно человек-невидимка.

– Поползут слухи. Я знаю, что такое слухи в Элвете.

– Одно очевидно, – Стэн заговорщически подмигнул, – он наверняка женат. Иначе зачем его скрывать?

Они сидели в церкви на своих обычных местах. Мэри с Робертом, Эмма с ребенком на коленях, рядом Джеймс. В ногах у Мэри лежала эта ужасная толстенная сумка, вечно набитая каким-то барахлом, которую Эмма ненавидела. В окно упал луч света, осветил пыль, висящую в воздухе, окрасил одеяние священника, который шел по нефу, пожимая руки прихожанам, сидевшим в тишине. Он перегнулся через Джеймса и прикоснулся к голове Эммы.

– Да пребудет с тобой покой, моя дорогая.

Солнце светило точно так же, как в день их свадьбы. Джеймс помнил, как сидел в первом ряду, рядом с Джеффом, коллегой, которого он уговорил быть шафером. Пришлось его немного поуламывать, подумал он сейчас. Не то что Джеффу не хотелось, но он удивился, не мог скрыть замешательства. «Конечно, я буду рад. Но ведь обычно это кто-то из родственников? Или школьный приятель. Кто-то, кого знаешь много лет». Джеймс ответил, что у него никого нет. Никого, кого он хотел бы позвать больше, чем Джеффа.