Евгения Кретова - Неслужебный роман

– С чего бы это вдруг? – я нервно поглядела на дорогу. До нашего садового участка еще ехать и ехать по пустынной дороге, меж рыхлого кустарника и тощих берез.

Мужчина усмехнулся. Бросил примирительно:

– Да не переживайте вы так. Это я просто, гипотетически, – он свернул в сторону широких ворот садового товарищества. – Не каждый день встречаешь на дороге симпатичную девушку, готовую окучивать грядки на родительской даче весь честно заслуженный отпуск.

У ворот, нервно поглядывая на экран телефона, караулила Женька. От сердца отлегло:

– Это вы просто не по тем дорогам ездите, – отрезала я, подмигнув Женьке через тонированное стекло. «Крайслер» проплыл вглубь товарищества, подруливая к моим родимым шести соткам. – Спасибо вам за помощь! Не знаю, что бы я без вас делала.

Я выпрыгнула из машины, торопливо подскочила к багажнику. Незнакомец вытащил мой баул как раз в тот момент, когда нас догнала из-за угла показалась насупленная Женька.

– Спасибо вам! – махнула я рукой, открывая калитку.

Незнакомец, все так же улыбаясь, махнул в ответ:

– Как вас зовут хоть, скажете?

– Лида.

– Руслан, – представился он и улыбнулся еще шире. В глазах мелькнул огонек. – Лида, так как на счет завтра: кино в силе?

У калитки, глядя на наше затянувшееся прощание замерла Женька. Последние слова Руслана повергли ее в шок. Она вытаращилась на меня, искоса поглядывая в сторону синего «крайслера».

– С чего бы это?

– Ну, значит, принципиальных возражений нет. Поэтому рискну подъехать к вам завтра в шесть и услышать окончательный ответ, – и, не дожидаясь отказа, захлопнул дверцу автомобиля и двинул в сторону выезда.

Женька проводила его взглядом. Посмотрела на меня:

– Это вообще кто?

Я развела руками:

– Руслан. Ты же всё слышала. Саксофонист и джазмен. Любитель Патрисии Каас и шикарных тачек, – я повернулась в строну дома.

Женька округлила глаза:

– Ну ты, мать, вообще!..

– Сама в шоке.

Я устало выдохнула и направилась за дом, к источнику оглушительного аромата костра и шашлыка. Отсюда распространялся восторженный писк Наташки, мамино щебетание, деловитый голос отца. Я напряглась: там, на площадке для барбекю, был кто-то еще. Я остановилась и повернулась к Женьке:

– У нас, что, гости?

Женька нахмурилась, но сделала вид, что не услышала.

– Же-ень.

Сестра торопливо подтолкнула меня:

– Да иди уже.

У нас небольшая дача, я уже говорила – всего-то шесть соток. Мама много лет назад строго-настрого запретила называть ее огородом и высадила там (ясное дело, не без нашего с папой участия, мелкие были еще совсем мелкие) сад: яблони, груши, несколько слив, шикарную вишню. Сейчас сад, конечно, был молодой, трогательно-наивный, как подросток. Но мы уже собирали мелкие, кислые до состояния «вырви глаз» ранетки, груши с нежной желто-оранжевой кожицей.

Рядом с домом установили открытую беседку с большим мангалом для барбекю – папиной мечтой. Мы с Наташкой и Женькой сшили пухлые разноцветные подушки, чтобы было удобнее сидеть. И с тех пор беседка стала нашим любимым местом для общения.

И вот, вывернув из-за угла, я уже почувствовала, что любимое место для общения и поедания вкусностей превратилось в клоаку коварного заговора. Против меня, естественно.

В центре, прямо напротив входа в беседку, подтолкнув под пышные бока все пошитые нами цветастые подушки, раскатисто хохоча, восседала тетя Света – мамина двоюродная сестра, женщина, уверенная в себе и своей правоте настолько, что даже невинный чих во время простуды приписывала высшим магическим силам, согласившимся с ней. Мама явно нервничала, то и дело поглядывая на тропинку от дома. И, конечно, стоило мне на ней показаться, как сразу раздалось:

– А вот и наша Лидочка!

Вся компания оживилась, нарочито радостно бросившись мне в объятия. Кроме папы – он сочувственно стоял у мангала, помахивая над решеткой картонкой.

– Вы чего? С утра ж виделись, – успела понедоумевать я.

Мама бросила мимо меня суровый взгляд на Женьку:

– Ты ее предупредила.

Та насупилась еще сильнее и покачала головой:

– Не успела я.

– А зачем ты ее встречать вышла тогда! – всплеснула руками мама. – Ничего вам поручить нельзя! В такой ответственный момент!

Мне надоело на них поглядывать:

– Да что происходит-то?!

– Здравствуй, Лида.

Все замерли. Мама виновато опустила глаза, Наташка сникла, словно на нее вылили ушат холодной воды. Женька сопела рядом. Я обернулась на голос.