Галина Романова - Позови ее по имени [litres]

– Привет, – поздоровалась Даша, глянув на шлем в его руке. – Если ты думаешь, что я с тобой поеду на байке, то ты ошибаешься. Вызови мне такси.

– Привет, сестренка, – сильно растягивая гласные, проговорил Гришка. И мотнул кудрявой башкой. – Я не думал. И такси не нужно вызывать. Я перегнал твою тачку сюда. Давай сумку.

Она покосилась, промолчала. Отдала ему тощую сумку, веса в которой было всего ничего. Пошла за ним следом к автомобильной стоянке, на ходу рассматривая двоюродного брата.

Зачем он здесь? Что ему от нее нужно? Почему до сих пор не уехал? Ее мать похоронили больше недели назад. В чем подвох?

Гришка помог ей усесться за руль. Швырнул ее сумку на заднее сиденье.

– Я поеду следом за тобой. Сильно не гони, – не попросил, потребовал он. – Едем к тебе домой.

Будто у нее были варианты! Квартиру своей матери она еще не скоро посетит. Очень не скоро. Брызги крови на светлых обоях в прихожей еще долго будут сниться ей.

Они быстро доехали до ее дома. Пробок не было.

Старый дом в три этажа в спальном районе ей полюбился с первого взгляда. И она больше не пожелала слушать риелтора, сразу зацепилась за это предложение.

Толстые кирпичные стены, широченные подоконники, огромные окна. В той трешке, которую она купила очень выгодно, когда-то была коммуналка. И ей пришлось долго ее реставрировать, пытаясь выкурить дух коллективного проживания. Вышло долго и недешево. Все то время, пока шел ремонт в ее квартире, она жила с мамой. И теперь проклинала свою радость от новоселья. И спешку, с которой собирала вещи, намереваясь съехать поскорее.

Пожила бы подольше, может, и беды бы не было.

– Чушь, Дашка, – вывернул губы Гришка за ужином, который приготовил собственноручно. – Тетю Нину убили, когда ты была на даче. Даже если бы вы и жили вместе, на дачу ты все равно бы ездила. И убийца выбрал бы время, чтобы ее уничтожить.

Охламон совершенно не парился, выражения не выбирал, то есть щадить ее не собирался. Она хотела обидеться, но потом передумала. Толку? Он всегда был таким: прямолинейным до бестактности.

– Ты чего не уехал? – поинтересовалась она между второй и третьей рыбной фрикаделькой.

– Поживу пока, – ответил Гришка туманно и обвел взглядом ее огромную кухню. – Клево у тебя, Дашка.

– Ты что, здесь собрался жить? – Ее лицо вытянулось. – Не-ет, Гриша. Ни за что! У меня ты жить не будешь.

– Не здесь, Дашка. Мы всегда с тобой были как два паука в банке, так и станем жалить друг друга. – Его рот растянулся в ухмылке. – Я у тети Нины в квартире поживу.

В памяти тут же всплыли забрызганные кровью обои. Лужа крови на паркете. К горлу подкатила тошнота.

– Я там затеял небольшой ремонт в прихожей, Даш. – Гришка, как всегда, правильно понял ее настроение. – Я все меняю: обои, паркет. Не думаю, что ты будешь против.

– А если да? А если я против? – Она отодвинула тарелку с рыбными фрикадельками. – Почему ты распоряжаешься квартирой, которая по праву принадлежит теперь мне? Кто дал тебе право?

– Тетя Нина. – Он хмуро глянул в ее тарелку. – Не понравилось? Блин… Я старался. Французский повар утверждал, что…

– Что – тетя Нина? – передразнила она его.

– Она завещала эту квартиру мне. Не через нотариуса, конечно. Она как-то в телефонном разговоре с моей матерью обмолвилась.

– О чем?

– Ну… Что хотела, чтобы я переехал в ее квартиру, когда ее не станет. У Дашки, мол, теперь своя квартира. Большая. А у Гришки – то есть у меня – нет жилья.

– Это она так сказала? – не поверила Даша.

– Она. – Он выдержал ее подозрительный взгляд.

– Не ты только что придумал, нет? Почему мне об этом ничего не известно?

– Да иди ты, Дашка!

Он вспыхнул, вскочил с места и принялся убирать со стола. Потом застыл у раковины, принявшись мыть посуду.

Гришка, как приехали, снял с себя байкерский кожаный костюм, оставшись в трикотажном черном термобелье. Очень худой. Со спины он напоминал бы подростка, если бы не рост метр девяносто два и не широкие угловатые плечи. И не крепкие мышцы, облепившие его кости.

Почему в тот самый час, рассматривая его со спины, она не почувствовала себя защищенной? Почему она до сих пор не чувствует себя защищенной рядом с ним?

«Он появился в моей жизни неспроста», – подумала она тогда, наблюдая за игрой его мускулатуры под плотным черным трико. Что-то было не так. Какой-то подлый интерес таился в его желании помочь ей.

С того вечера прошло семь месяцев, и ничего не поменялось.

Его присутствие внушало ей опасность. Только вот природу этой опасности она до сих пор не могла распознать. Никак у нее не выходило.