Наталья Александрова - Четки Изабеллы Кастильской [litres]

Тогда еще я могла свободно передвигаться по дому, от скуки обследовала его весь и нашла на чердаке пару коробок, где были фотографии. Его родителей, еще кого-то, а также молодого Глеба с девушкой. Девушка появлялась рядом с ним все чаще, а потом были снимки со свадьбы. И когда я внимательно рассмотрела фотографии первой жены Глеба, мне стало страшно, как никогда, потому что она была удивительно похожа на меня…

Больше в коробке не было фотографий жены, но в ящике письменного стола, который я долго пыталась открыть, я нашла свидетельство о смерти. Она умерла после трех лет совместной жизни с Глебом. Несчастный случай. Подробностей не было.

А Глеб становился все более страшным, вспышки ярости повторялись чуть не каждый день. Я не выдержала и заговорила о разводе, тогда он меня избил в первый раз и сказал… те его слова до сих пор звучат у меня в голове, хотя с тех пор прошло много времени…

– Ты – моя, моя собственность, и будешь принадлежать мне всегда. До самой смерти. До твоей смерти, разумеется. Если еще раз попытаешься уйти – ты будешь убита, убита страшно, и никто не найдет твой труп, как не нашли трупы тех женщин…

Эти его слова можно было объяснить только крайней степенью ярости. И еще тем, что он был уверен, что я никогда никуда не денусь, он этого не допустит.

– Так это ты? – спросила я в ужасе. – Это ты их убил?

И тут он перешел на шепот, как будто сам кого-то боялся:

– Ты не понимаешь… конечно, это не я… это Существо… Существо, которое живет в одном теле со мной… ему много, много сотен лет, и лучше тебе ничего о нем не знать…

И тут на какое-то мгновение он удивительно изменился – сгорбился, лицо его перекосила уродливая гримаса, черные волосы превратились в густую спутанную шерсть, и только глаза, удивительные зеленые глаза остались прежними…

В тот день я поняла, что должна бежать, бежать как можно скорее, любой ценой – иначе Глеб, или то Существо, в которое он превращается, убьет меня.

Но тут-то все и началось. Больше он не уходил ночью. Теперь ночами он занимался мной. А днем запирал меня и отобрал телефон и компьютер, чтобы я не могла ни с кем связаться.

Да и кому мне было звонить, у кого просить помощи? Мать ясно дала понять, чтобы я к ней не обращалась, а если бы я все же решилась ей послать сообщение, она бы только плечами пожала и не ответила.

Так что надеяться можно было только на себя, и я решила ждать удобного случая.

Дождалась.

Как уже говорила, Глеб теперь куда-то уходил только днем, оставляя меня на домработницу – жуткую глухонемую тетку. Слов она не понимала, но слышала, когда я стучу в дверь, только надо было колотить буквально ногами.

Глеб в тот день сам меня предупредил, что вернется не скоро, зато потом уж мы с ним повеселимся, и я решила, что момент настал.

Как уже говорила, дом его был старый, когда-то, видно, было все в нем обустроено как надо, со временем же все потихоньку разваливалось. Глеб домом не занимался.

При моей спальне была ванная, там был просто душ с поддоном, унитаз и треснутая фаянсовая раковина. И вот я стала расковыривать эту трещину, а потом заклеивать ее изнутри скотчем, чтобы Глеб не заметил. И наконец мне повезло: от раковины отвалился большой кусок и упал на заранее подстеленное мной полотенце, так что не было шума. Впрочем, тетка все равно ничего не слышала. Но слышала стук в дверь, и то если ногами колотить.

Бог меня простит, потому что я огрела ее куском раковины со всей силы. Думаю, что не убила, потому что она шевелилась и стонала, когда я запихивала ее в ванную. В конце концов, она ведь знала, что за дела творятся в доме у Глеба, так что поделом ей…

Я взяла ее пальто и платок, накинула поверх своего, еще взяла хозяйственную сумку, куда положила свою маленькую и кое-что из необходимых вещей.

Никто мне не встретился по дороге, а из окон могли видеть только сгорбленную домработницу.

Я взяла только деньги, что нашла у Глеба в столе – сколько было, и свой паспорт, села на рейсовый автобус до города, там в вокзальном туалете оставила теткино пальто и сумку, пересела на другой автобус уже в своем обычном виде, потом попросилась в вагон к проводнице, затем она пересадила меня на другой поезд, и в конце концов, запутав следы, я доехала до Петербурга.

Я рассудила, что в большом городе легче спрятаться.

Там я нашла съемное жилье у той самой тети Шуры, и мне удивительно повезло – в снятой комнате я нашла паспорт.

Свои документы я спрятала, и в тот день превратилась в Лидию Карасеву…