Наталья Александрова - Четки Изабеллы Кастильской [litres]

Мне надоело это слушать, я взяла кошку и ушла в детскую.

Дуся распушилась и была примерно раза в три больше своего обычного размера. Глаза ее горели, она издавала утробное урчание.

Чтобы ее успокоить, понадобилась двойная порция корма, затем я долго ее гладила и говорила, какая она умница и молодец.

Королева сидела в резном золоченом кресле в окружении нескольких придворных, как вдруг дверь широко открылась, и в покои вошел высокий, слегка сутулый монах в белом облачении доминиканского ордена. Лицо его, широкое и грубое лицо простого кастильского крестьянина, было взволновано.

– Вы заняты, ваше величество? – спросил он, скромно склонившись. – Я зайду попозже…

– Нет, дон Томмазо, для вас я всегда свободна! – Изабелла властным жестом отпустила придворных, и они поспешно покинули покой, оставив королеву наедине с ее всемогущим духовником, Великим инквизитором Томасом Торквемадой.

– Слушаю вас, дон Томмазо!

– Помнится, – начал монах тихим голосом, с обманчивым смирением, – помнится, ваше величество обещали мне, что к следующему Рождеству на священной земле Кастилии, а также в Валенсии и Арагоне не останется ни одного иудея.

– Так и будет, дон Томмазо, так и будет.

– Вы обещали это не мне, – продолжал инквизитор, словно не расслышав реплику королевы. – В моем лице вы обещали это Господу нашему, вы обещали это святой нашей Матери, Католической Церкви, и слова ваши запечатлелись на небесах!

Голос Торквемады возвысился и окреп, теперь он звучал так, как будто монах говорил не с единственной слушательницей, а с полным людей собором.

– Я обещала вам – и я это выполню…

– Кто я такой, чтобы сомневаться в ваших словах?

– Что же тогда беспокоит вас, дон Томмазо?

– Меня беспокоят дошедшие до меня слухи. Мои информаторы говорят, что один из этих подлых еретиков похваляется, будто его не коснутся гонения, будто он останется в Испании, потому что одолжил вам деньги на экспедицию Христофора Колумба.

– Я и правда заняла у него деньги на это в высшей степени богоугодное дело. Мне больше негде было взять их, вы ведь знаете, дон Томмазо, что наша казна опустошена войной с маврами…

– Это не должно помешать вам очистить священную землю Испании от мерзкой ереси!

– Не беспокойтесь, дон Томмазо, все будет доведено до конца. Но прежде мне нужно расплатиться с кредитором. Ведь я не могу нарушить свое королевское слово.

– Слово, данное еретику, не имеет законной силы перед лицом Господа!

– Мне казалось, что слово есть слово, особенно если это слово государя. Но даже если вы правы и мне позволительно нарушить обещание – в руках кредитора остался залог, который мне чрезвычайно дорог. Это розарий, четки, подаренные мне отцом, и мне не хотелось бы их утратить…

– Ваше величество знает, как вернуть четки. Пошлите в дом еретика графа Вальдеса с людьми, пусть они перевернут все вверх дном и найдут четки.

– А если не найдут?

– Если не найдут – пусть допросят самого еврея и его домочадцев с пристрастием. Я могу научить его людей, как это делается. Если сами они не сумеют – я могу послать к ним моего человека, весьма опытного в таких делах. Уверяю вас, они узнают все, что нужно.

– Будет ли это добрым делом в глазах Господа?

– Несомненно! Вы знаете, ваше величество, что цель оправдывает средства, а цель у нас самая благая. Всякое деяние допустимо, если оно совершается к вящей славе Господней.

– Что ж, пусть будет по-вашему.

Наконец шум в коридоре затих, дверь хлопнула, и через некоторое время Студнев постучался к нам с Дусей.

– Ушли! – Он перевел дух. – Неужели насовсем? Просто не верю своему счастью. Пошли хоть чаю попьем, устал, как будто вагоны с углем разгружал!

На кухне царил форменный кавардак, и было пустовато, было такое чувство, что Зоя прихватила кое-что из посуды и серебряную поварешку.

Ну, Бог ей судья.

Студнев, естественно, ничего не заметил, а я не стала ничего говорить – не мое это дело.

Он положил на стол четки, и мы долго смотрели на них. И я почувствовала, что со мной что-то происходит. Что впереди у меня и правда новая, совсем другая жизнь, что прошлая жизнь закончилась и никогда больше не вернется.

– Лидия… – Студнев положил свою руку на мою, – я хотел вам сказать, что я…

– Я тоже хотела вам кое-что сказать… – Я решила признаться, что устроилась к нему в офис по чужому паспорту, и рассказать про Зеленцова.