Павел Астахов - По ЗОЖу сердца [litres]

– Саш, а за что его сажать? – Я развела руками. – Что такое «секта»? В нашем законодательстве нет ответа. У понятий «псевдорелигиозные», «деструктивные организации» и «антиобщественные группы» не имеется юридической базы. Существует лишь понятие экстремистской организации, список таковых каждый может прочесть на сайте Министерства юстиции. Это порядка семидесяти организаций, все они запрещены судом. Гогин бизнес, как ты понимаешь, в число запрещенных не входит.

– А досье на него уже есть, – хмыкнула Сашка. – Шьется дело потихоньку, да?

– Выражения у тебя. – Я поморщилась. – Уже несколько лет идет речь о том, что в законодательство нужно вносить изменения. По экспертным оценкам, сейчас в России действуют примерно пятьсот деструктивных сект. Сама подумай, если есть такая статистика, значит, за деятельностью этих организаций приглядывают, так?

– А зачем, если это пока что разрешено? – Кажется, Сашке стало интересно. Может, передумает еще на журфак идти и поступит в юридический?

– А затем, что под видом тренингов личностного роста, всевозможных школ лидерства, центров просвещения и сетевого маркетинга могут действовать агрессивные сектанты. Они заманивают к себе людей с неустойчивой психикой и постепенно выжимают из них все деньги…

– Ну вот! Это же противозаконно! – Сашка звонко пристукнула вилкой по тарелке.

Я спохватилась, что с рисом-утопленником дочь уже справилась, и поднялась, чтобы положить ей цветную капусту. Попутно согласилась:

– Выманивать у людей все ценное, конечно, противозаконно. Но эта деятельность нуждается в доказательствах.

– А, так вот что ты кропаешь там в тетрадочках и скирдуешь в папочках! – догадалась Сашка и обрадовалась обретенному пониманию. – Доказательства противозаконной деятельности Гоги и компании! И как, получается?

– Для суда маловато, – призналась я. – А для начала расследования, мне кажется, уже вполне. Еще бы…

Дзинь! Требовательно звякнул мой телефон.

Я посмотрела – пришла эсэмэска с незнакомого номера: «Елена, это Бронислава. Мы можем поговорить?»

– Доешь, уберешь со стола и помоешь посуду, ладно? – Я встала из-за стола и пошла к себе. – Мне нужно кое с кем поговорить, это может быть важно.

Так и было. Бронислава Песоцкая рассказала о гибели ее бывшего мужа, написавшего завещание в пользу благотворительного фонда.

Я проверила по бумагам, подготовленным Костей Таганцевым: этот фонд принадлежал империи Георгия Хатуева!

– Мне не нужны эти деньги, но я никому не позволю обижать мою дочь, – сказала Бронислава так решительно и твердо, как не говорила со мной раньше, когда представлялась Славой. Теперь это была Броня. Стальная Броня. – Я должна вернуть себе Катю и готова предать эту историю огласке. Что бы вы посоветовали?

Я предложила ей позвонить Антону Халатову и дала его телефон.

Разговор с Брониславой Песоцкой надолго лишил меня сна. По всему выходило, что эта ее история – еще один случай, когда из адептов «Эйч Джи Сикрет» беспощадно выжали все соки.

Я не думала, что автокатастрофа, в которой погибли бывший муж Брониславы и его новая супруга, была подстроена, нет. Не было оснований предполагать, что жажда наживы заводит Гогу так далеко, во всяком случае, смерть Алины Маркизовой признали естественной, хотя заморить себя голодом – это, конечно, ненормально. Марию Цареву тоже никто в спину не толкал, она вышла с пятнадцатого этажа по собственной воле. Но желание отдать все свое имущество чужим людям и Царевой, и Маркизовой, и Виктору с супругой, по-моему, явно кто-то навязал! Кто? Должно быть, тот, кто в итоге всем добром поживился.

Похоже было, что ниточки тянутся к «Эйч Джи Сикрет», но окончательно прояснить ситуацию я не могла. Не те у меня возможности, к сожалению.

Чем больше я думала об этом, тем яснее понимала, что дело пора передавать в руки специалистов. Но вот возмутся ли они за него?

Я не наивна и давно знаю верный способ заставить тот или иной неповоротливый механизм заработать: это пинок свыше. Связи – вот что в нашей стране работает даже лучше, чем деньги.

Если честно, я ведь держала такую возможность в уме с самого начала, не зря ведь сразу же поехала к Тамаре Тимофеевне и заручилась ее обещанием помощи. Что ж, пришла пора вызывать кавалерию.

С этим звонком мне пришлось подождать до утра. Негоже было бы будить пожилого человека среди ночи… Но ровно в восемь ноль-ноль я набрала домашний номер Плевакиных, от души надеясь, что на том конце не бросят трубку, едва узнав мой голос.