Сергей Жоголь - Имитатор

— Это же хорошо, — отвечал Отто, — однако я вижу, что вас что-то тревожит.

— Есть человек, который может выдать девицу гестапо и её работодателю. У неё не всё в порядке с родословной, поэтому она также не хочет, чтобы её жених узнал кое-что о её предках. Этот ублюдок возжелал нашу девушку, в противном случае он откроет все её секреты. Мне придётся убить этого выродка, или мы упустим нашу красотку.

В душе Отто вспыхнуло пламя.

— Вы не должны рисковать! Я убью шантажиста! Кто он?

Паук удивлённо посмотрел на молодого человека.

— Ты? А ты уже кого-нибудь убивал? Это непросто, мой мальчик, очень непросто. К тому же стоит тебе сделать хоть одну ошибку… Я не могу потерять радиста.

— Я убью ублюдка! — упрямо процедил Отто. — Не сомневайтесь.

Паук кивнул и нацарапал на клочке бумаги адрес и приметы будущей жертвы. Потом он достал из-за пазухи нож и протянул его Отто. Прочитав на клинке надпись, Отто поморщился.

— «Кровь и Честь!» — это же игрушка головорезов из Гитлерюгенд!

— От этого он не становится более опасным для нас и менее опасным для наших врагов. Или ты хотел бы, чтобы я вручил тебе настоящий нож разведчика, с которым воюют русские?

Отто подкараулил свою жертву в подворотне. Он прятался за каким-то сараем, из которого пахло рыбьими потрохами и мочой. Отто догнал толстяка и хотел ударить в спину, но не смог. Он замешкался. Толстяк повернулся и увидел в руке Отто нож. Он заорал и полез в карман. Тут Отто подался вперёд и воткнул нож толстяку в живот. Когда Отто обшаривал карманы убитого, он нашёл пистолет.

Так Отто помимо ножа стал обладателем старенького «вальтера».

Теперь, когда Отто приговорил Руди, ему стало легче. Он понимал, что убить женщину ему будет ещё сложнее, чем того толстого негодяя, но рисковать он не имеет права. Отто посмотрел на пистолет и убрал его на антресоль. Теперь он улыбнулся уже Руди — пусть успокоится. Женщина поднялась с постели и подошла к окну.

«Сейчас она снова станет задавать вопросы, — рассуждал Отто. — Главное — её не напугать. Нужно вывести её из дома и где-нибудь в тёмном переулке… Почему же она молчит? А фрау Марта? Она, похоже, уже ушла. Он обещал к ней спуститься, но это подождёт. Сейчас главное — избавиться от Руди».

Отто подошёл к двери и прислушался — никого. За спиной послышались шаги, щёлкнул выключатель. Руди подошла к окну и распахнула шторы. Совсем без одежды она стояла у окна. Значит, она всё поняла — ну что ж, тогда придётся сделать всё здесь.

— Сейчас же закрой окно и выключи свет! — прорычал Отто.

— Иди к чёрту!

— Что? Что ты сказала?!

— Я говорю: иди к чёрту, идиот!

Руди тихонечко смеялась, Отто видел, что в глазах его будущей жертвы совсем не было страха.

Она знает, что он приговорил её, но не боится. Значит, всё это — спектакль?

Паук был прав: они погорели. Значит, Руди работает на них — тех, что ждали внизу у «мерседеса». Его вдруг осенило. Он понял, зачем она включила свет и отдёрнула штору.

Это был сигнал… сигнал им.

Сильный удар сотряс всю квартиру. Дверь треснула и едва не слетела с петель. Отто бросился к тайнику, в одно мгновение вырвал из пола доску.

— Стоять! — истошно завопила Руди.

Она стояла, прижимая к груди сумочку; в правой руке у неё был небольшой пистолет. Отто вытащил из тайника тетрадку с шифрами, чиркнул спичкой. Ещё один удар потряс комнату, раздался треск — и дверь слетела с петель.

Он мог бы ещё успеть уничтожить шифры, но в тот момент, когда в комнату ворвались двое в чёрных плащах, Руди нажала на спусковой крючок. Прогремел выстрел. Отто дёрнулся и завалился набок.

В задымлённом полуподвальном помещении на Фридрихштрассе было не протолкнуться. Здесь пахло женскими духами, пóтом и пережаренным салом. Пиво лилось рекой. Небольшой динамик в углу под потолком изрыгал последние новости с Восточного фронта: диктор голосом, напоминающим треск автоматной очереди, сообщал об очередной победе войск вермахта под Курском и Вязьмой, и этот треск тонул в радостных гортанных криках. Эти громкие звуки разбавляли смех и визг девиц. С ярко накрашенными губами, в воздушных платьях и накрахмаленных сарафанах, светловолосые красотки с раскрасневшимися щёчками порой даже заглушали звериные вопли своих раззадоренных кавалеров. Сегодня женщин было лишь четыре, и вокруг каждой вилось по нескольку возбуждённых, пахнущих табаком и пивом вояк в серых мундирах. Повсюду произносились тосты, звенели стаканы, слышались песни.