Яна Егорова - Эрнестина Вольф. Дело о клубничном пироге

— Не думаешь ли ты, что теперь я обязана тебя выгуливать?

Собачка наклонила голову вправо, затем влево и звонко гавкнула. Настолько звонко, что мадам даже наморщила свой аристократический нос.

— У тебя же есть хозяйка. Вот к ней и обращайся. Я же не…

Какой аргумент хотела привести Вольф в пользу того, что не она должна гулять со шпицем, маленькая рыжая проказница так и не узнала, потому что француженка внезапно навострила уши. Собачка тоже замерла, ведь за стеной, разделявшей квартиры четыре и пять раздались голоса. Вольф моментально вспомнила все то, что ей так упорно мешало заснуть прошлым вечером. Неожиданная смерть незнакомой ей Матильды с первого этажа. Холодный разговор со следователем ничего не дал, но ведь это и неважно. Главное она знает — гибель женщины не была случайностью, она не произошла по причине болезни или старости. Есть большой шанс, что кто-то помог несчастной отправиться на тот свет и именно этот факт заставил Вольф вскочить с кровати и начать собираться. Сегодня мадам выбрала джинсы песочного цвета, серый джемпер и джинсовую куртку. Вполне вероятно, что день придется провести на ногах, а длительные прогулки или расследования лучше проводить в удобной одежде. Хотя мадам ни в молодые годы, ни позже, никогда не жаловалась на физическую подготовку. Как-то раз она провела трое суток без сна. Пока выслеживала одного очень хитрого и умного преступника, и не успокоилась до тех пор, пока не подловила его. Вот это были приключения! Что же ждет ее на этот раз? Скучное расследование о смерти старушки? Был или не был отравлен клубничный пирог? Пора бы это выяснить.

Усевшись снова на кровать, мадам водрузила на глаза очки и взяла с тумбочки лист бумаги, с которым накануне засыпала. На нем был нарисован дом в разрезе, если квадрат с треугольником, символизирующем крышу, можно так назвать. В этом доме на каждом этаже, коих всего три плюс чердак, по три квартиры. Всего — десять. Можно ли предположить, что убийца прячется среди жильцов? Эти кошачьи войны…

— Этот Улф Линдберг, сказал бы сейчас, что Матильду отравила собственная дочь, если это не самоубийство, — произнесла свою мысль вслух Вольф и посмотрела поверх модных очков на внимательно слушавшего ее шпица, который смирно сидел у ее ног и преданно заглядывал в глаза. — А что мы с тобой думаем? А мы думаем, что ее дочь была бы настоящей дурой, если бы отравила мать таким глупым способом. Слишком очевидно, не находишь? Что эта дочь, по его мнению, стояла и заталкивала матери в рот целую банку яда? Или травила ту постепенно, изо дня в день подмешивая отраву в кашу? Могла, конечно, разные экземпляры попадаются в мире криминалистики. Но мы же с тобой не станем искать легких путей? Легкими путями пусть занимается местная полиция. Мда… — протянула дама. — Правильный детектив проверил бы все версии. Но я предпочитаю доверять своей интуиции, а она подсказывает мне, что дочь все же ни при чем. У дочери есть мотив, с этим не поспоришь. Мама наверняка оставила той какое-то наследство. Но способ, Кикки. Что за глупый способ убрать мать с дороги? Зачем тогда устраивать все эти кошачьи войны? Или это совпадение?

— А я не верю!!!

Вдруг из-за стены, за которой находилась квартира номер пять, раздался женский крик, он был настолько громким, что в этот раз мадам удалось разобрать каждое слово.

— Вот! Кикки! Началось! — Эрнестина Вольф подпрыгнула на кровати. — Мы должны собираться и суметь проскользнуть мимо нашей зануды Алены. А еще… О, мон дьё! Сегодня же суббота! Они все втроем дома! Как же нам выбраться?

Долго не думая, мадам перебросила кошелек, телефон и еще несколько необходимых мелочей в аккуратный кожаный рюкзак, подхватила шпица на руки и направилась в прихожую. Где по пути ее остановил громкий, очень требовательный возглас помощницы:

— Мадам, куда вы собрались? А как же завтрак?!

Алена уперла свои внушительные кулаки в не менее внушительные бока. Вольф замерла на месте в нелепой позе, уже успев поднять ногу для того, чтобы сделать следующий шаг в сторону входной двери.

— Кикки необходимо срочно выгулять! У нее болит живот!

— Садитесь завтракать, я выгуляю ее, — Алена угрожающе направилась в их сторону.

— Но зачем же вам беспокоиться? — с кухни крикнула Белла. — Я выгуляю ее, тетя Эрнестина. Вы лучше завтракайте!

— Если на то пошло, и я могу выгулять эту собачонку, — как назло, их общую идею не пустить Вольф на улицу, поддержал даже не любивший собачку мужчина.