Валерий Пушной - Битые короли

Акламин вздохнул: столько раз ему приходилось встречаться с подобным — и кто знает, сколько раз еще придется встретиться. Он огляделся, не увидел Ксению:

— А где Речерская? Проверьте квартиру!

Опера бросились в другую комнату. Шкаф, смятая кровать, разбросанные по комнате вещи. Не сразу наткнулись на нее. Она, поджав ноги, сидела за шкафом в углу на полу, пристегнутая наручниками к трубе отопления. Лицо было перепуганным, затравленным.

К ней подскочили, расстегнули наручники, подняли с пола.

Ее руки и губы дрожали, она смотрела на лица оперов и ничего не говорила.

В эти секунды она думала только об одном: чтобы ее поведение и внешний вид были убедительными для оперов. Это была концовка ее финальной игры.

По разговорам, какие услышала из другой комнаты, поняла, что Кеша и Ролежаев мертвы. Именно этого она хотела, именно это и произошло. Финальная игра состоялась.

Оперативники посадили ее на стул, принесли стакан с водой. Она выпила и сделала вид, что стала постепенно приходить в себя. Из глаз потекли слезы.

Аристарх сел на другой стул, внимательно следил за нею, а она старательно отводила от него свои глаза. Он ни о чем не спрашивал, но она по его лицу видела, что он ждал ее объяснений.

И Речерская, вздрагивая и всхлипывая, стала рассказывать Аристарху, как неожиданно для нее в квартиру ворвался Кеша:

— Я не слышала, как он вошел. Не знаю, где взял ключ. Ключи были только у меня и у Льва. Но он налетел на меня и стал угрожать пистолетом. Я стала сопротивляться, бросала в него все, что попадалось под руки, из-за этого весь этот бедлам, — провела руками вокруг. — Но что я могла против оружия и мужской силы? Ничего. Он ударил меня и потребовал перевязать его. Я была вынуждена сделать это. Потом он посадил меня в этот угол и пристегнул наручниками к трубе. Отобрал телефон. Ушел в другую комнату, и я слышала, как он звонил Ролежаеву и требовал от того выкуп, угрожал убить обоих. А спустя минут пятнадцать-двадцать были выстрелы и крики. Остальное все вы уже знаете.

Акламин выслушал ее рассказ, какой, в общем-то, выглядел правдоподобно и пока не вызывал каких-либо сомнений в том, что все происходило именно так. После того как она замолчала, он перевел взгляд на оперативника:

— Вызывай криминалистов и прокуратуру.

Ксения тихо вздохнула — она выиграла финальную игру. Все опасности остались позади, и теперь можно будет вздохнуть полной грудью. Это радовало, однако другая мысль тут же пронзила ее мозг: она осталась одна, совсем одна, как старуха у разбитого корыта. Появилась пустота в душе. Глубокая, как пропасть.

Ксения не представляла, что будет дальше.

И только Акламин знал наверняка, что на этом его работа не закончена.

Корозов спокойно лежал на кровати с открытыми глазами. И торс, и ноги были в бинтах. Время от времени шевелил губами и пошевеливал пальцами одной руки. Рядом с ним на стуле сидела жена Ольга в белом халате. Что-то говорила ему, низко наклонившись. Он слушал не перебивая.

И в эту минуту в палату вошел Аристарх. На скрип двери женщина обернулась, в ее глазах Акламин заметил грусть и беспокойство. Мысли о том, что пришлось пережить Глебу и как тяжко ему будет даваться выздоровление, бередили ее душу. Она выпрямила спину и в ответ на приветствие Аристарха нерадостно улыбнулась. Он ободряюще качнул головой:

— Все будет хорошо, Оля! Врач сказал, что скоро Глеб пойдет на поправку.

И Корозову:

— Ну вот, Глеб, теперь твоя задача — быстрее выздороветь. Выполняй все предписания врачей, помни их, как молитву «Отче наш». Не расстраивай больше Ольгу. Вижу, когда она рядом с тобой, раны на твоем лице заживают просто на глазах.

Остановился посреди палаты. Конечно, он преувеличил, говоря о заживающем лице, потому что оно не изменилось, только синяки и ссадины обработаны и заклеены пластырем. Вместо глаз — щелки, но через эти щелки уже пробивался огонек.

Глеб чуть поморщился от боли, но взял себя в руки и негромко отозвался:

— Мы еще поживем, Аристарх. И повоюем.

Акламин покрутил головой, опустился на свободный стул возле Ольги и строго заметил:

— Мы не просто еще поживем, Глеб, мы вообще умирать не собираемся. А вот воевать прекращай. Оставь это профессионалам. Воронье отлавливать — наша работа.

— Ты поймал его? — спросил Глеб.

— Увы, — развел руками Аристарх. — Его поймала смерть прежде меня.

И он рассказал Корозову обо всем, что произошло в квартире Речерской.