Валерий Пушной - Битые короли

— Не знаю. — Речерская включила скорость и тронула машину.

— Это не ответ! — проговорил он. — Будешь врать, отпущу твой дух на свободу, а тело пойдет червям на обед.

— Другого ответа у меня нет, — сказала Ксения. — Просто ты еще молодой, и как-то все это ненормально, чтобы Громила продолжал жить, а тебя не было.

Боль сильнее разливалась по телу Кеши. Он держался рукой за рану и чувствовал, что начинает слабеть:

— Куда ты везешь меня? — Его движения становились медленнее, голос терял свой напор.

— К себе домой, — проговорила она. — Там тебя искать никто не станет. Ты зря подозреваешь меня. Я думаю — нет, я уверена, что ментов на тебя навел Нарцисс. Он хотел убить двух зайцев сразу: руками Громилы — тебя, а руками полиции — Громилу, чтобы не платить тому деньги. Слишком большую сумму запросил за тебя Громила. Слишком. С такими бабками Нарцисс не любит расставаться. Он всегда говорит, что всему должна быть мера. Твою голову он оценил недорого, но был вынужден пообещать Громиле в пять раз больше. Вот и думай сам. — Ксения говорила то, что не соответствовало действительности, но что еще сильнее озлобляло Кешу против Нарцисса.

Он сбоку следил за ее лицом и не знал, верит ей или нет. Но как бы там ни было, независимо от его доверия, ее все равно придется убить. Да, придется, чтобы замести все следы. Всякий свидетель рано или поздно может сыграть роковую роль, поэтому поле за спиной должно быть тщательно зачищено.

Подъезжая к дому, Ксения притормозила, достала из багажника спортивную куртку, бросила Кеше, чтобы накинул на плечи, скрыл от посторонних глаз рану на теле.

Чуть раньше, после того как Громила устроил возле подъезда пальбу и рухнул, срезанный пулей Кеши, а двое оперативников пустились за Кешей в погоню, группа захвата вошла в подъезд и квартиру. Акламин кинулся по комнатам.

Глеб тяжело поднял голову на шум.

После исчезновения Фаины Кеша словно сорвался с цепи, на всякое слово Глеба пускал в ход кулаки, требуя деньги. Это слово било по ушным перепонкам Глеба, как повторяющийся звук испорченной пластинки.

— Бабки, бабки, мне нужны бабки, бабки, позвони, чтобы приготовили бабки!

Упорство Корозова доводило его до кипения. Он хватался за пистолет и мотал им перед глазами Глеба:

— Ты еще не понял, что я заставлю тебя выложить бабки! Не таких ломал через колено!

— Мразь! — отвечал Корозов.

Перед тем как выйти из квартиры для встречи Громилы, Кеша зашел в комнату к Глебу, навел на него ствол и выстрелил в икру здоровой ноги. Посмотрел на часы и вышел за дверь. Корозов остался один, на полу, в крови. Таким Аристарх и застал Глеба. Снял наручники. Опера перевязали рану, вызвали скорую.

Он выдохнул разбитыми губами:

— Все так глупо, Аристарх. Попал как кур в ощип.

— Главное, что жив, Глеб, — отозвался Акламин. — Успели. Сейчас скорая подъедет. Подремонтируют в больнице. Опять будешь бегать.

— Ты поймай этого бешеного пса, — сказал Глеб. — Я надеялся на тебя, Аристарх. Ждал. Как ты нашел меня?

— Опера взяли Фаину. Она раскололась, не сразу, правда, но деваться ей некуда. А этого ублюдка сейчас преследуют мои ребята.

Группа захвата погрузилась в микроавтобус, отбыла.

Возвратились опера, преследовавшие Кешу:

— Ушел, как сквозь землю провалился, — виновато доложили. — Наверно, машина ждала, мы не видели. Петлял как заяц, опытный в таких делах. Видно, заранее готовил пути отступления. Но, кажется, наша пуля его зацепила.

Глеб был разочарован, Аристарх уловил упрек в его глазах. Можно было сказать в оправдание, что главную задачу выполнили, спасли его, а киллер никуда не денется. Все его пути-дорожки ведут только в два места — это тюрьма или кладбище. Ему не миновать одного из них. Но вместо этого Акламин сказал:

— Я отправил за Ольгой. Думаю, для тебя сейчас важнее она, чем этот подонок. Она за эти дни места себе не находила. Ты уж постарайся больше не попадать в такие истории.

Подъехала скорая, увезла Глеба.

Акламин с операми продолжил работу на месте.

Трупы бандитов отправили в морг.

После обеда Аристарх поехал в больницу к Фаине с новыми вопросами. Накинув на себя белый халат, сел у ее кровати. Она была бледной, дыханием высоко поднимала грудь, отвечала негромко, но внятно. Он спрашивал:

— Почему киллер намеревался убить Речерскую?

Фаине было противно отвечать на вопросы, которые касались Речерской, ей было тошно слышать это имя. Она смекнула: раз ей задаются вопросы, какие должны были бы сейчас задавать самому Кеше, значит, его не поймали. И не убили. Ибо тогда б такие вопросы отпали сами собой. Приоткрыла рот: