Валерий Пушной - Битые короли

— Не знаю.

— Что она говорила тебе? — задал новый вопрос оперативник.

Ксения хорошо запомнила весь диалог, но говорить ничего не желала, она хотела сначала осмыслить все, чтобы потом повернуть в свою пользу, только в данную минуту не знала, как для нее будет лучше, а потому пожала плечами:

— Не помню.

Вокруг стал собираться народ, высыпав из магазинов, из салона красоты, проходивший мимо. Окружил.

Остроносый опер продолжал спрашивать:

— Тебе известно, почему Роза ударила ее ножом?

Ксения не переносила запах табака, сама не курила, ее начинало тошнить от табачной вони, отворачивала лицо в сторону:

— Ума не приложу.

А опер не догадывался, почему она отворачивалась от него, думал, что просто хочет уйти от ответов, сердился и хмурился:

— Ты знаешь Розу? Откуда?

Она действительно уходила от ответов, чтобы не наговорить чего-нибудь лишнего. Правда, сказать о Розе ничего не могла, да и не собиралась упоминать о встрече с нею, чтобы не замазать себя историей с Карасем.

— Не знаю, — ответила.

Остроносый смотрел недоверчиво, она замечала это, но ей было безразлично то, о чем он думал. Запах табака добивал окончательно, она хотела посоветовать оперативнику, чтобы тот бросил курить и приобщился к запаху духов. Она приравнивала запах табака к запаху навоза, не понимала, почему в ее голове возникали такие сравнения, ведь это были совершенно разные запахи, но девушка ничего не могла с собою поделать.

Ксения отступила от оперативника и раздраженно посмотрела на Фаину, неподвижно лежавшую на ступенях рядом с Розой:

— Я огорошена тем, что тут произошло, ничего не понимаю.

Остроносый отошел от нее, спросил у напарника:

— Скорую вызвал? Как они? Говорить могут?

— Пока живы обе. Какие разговоры? Хорошо хоть дышат. Чего-то не поделили, видно. Скорая едет.

Остроносый повернулся к Ксении. Та негромко спросила:

— Я могу идти?

Опер достал сигареты, закурил:

— Мы вас вызовем. Вы еще понадобитесь.

— А вам надо бросать курить, — сказала Речерская и зашагала по лестнице.

Остроносый оперативник смотрел ей в спину, пока она не скрылась за дверями клуба, не понимая, почему ему надо бросать курить.

Ксения, войдя в клуб, сразу направилась в женский туалет. Тщательно вымыла руки, как будто совсем недавно прикасалась к чему-то гадкому. С удовольствием сейчас забралась бы под душ. Тут она окончательно расслабилась, и ее стала бить дрожь.

Сейчас она точно знала, что должна пойти к Ролежаеву, чтобы рассказать о происшествии, хотя, возможно, охрана клуба уже все доложила, ведь произошло это на крыльце, и толпа зевак собралась приличная.

Безусловно, Кеша и Фаина — это звенья одной цепи. Речерская задумалась. Кеша не остановится. Теперь надо ждать его самого. Но он — это не Фаина. Вероятность остаться в живых нулевая, если она не заставит его играть по своим правилам.

Пожалуй, сейчас, чтобы самой остаться в живых, она должна начать свою финальную игру. Ведь смерть уже дышала ей в лицо. Сегодня был счастливый случай, какой выпадает один раз в жизни.

Ее приговорили двое: Ролежаев и Кеша, и только разборки между ними мешают им быстро осуществить задуманное. Времени больше не было, время играло против нее. Это уже не карточная игра, это игра в жизнь и смерть. Никакая игра не бывает без риска, но иначе и не выиграть. В ее голове мгновенно созрел план.

Ксения вытерла руки и вышла из туалета. Коридорчик был пуст. Она толкнула дверь кабинета Ролежаева. Дверь подалась, и Ксения ступила через порог. Лев сидел за столом, когда она вошла. Сразу поднялся, выступил из-за стола к ней навстречу, протягивая руку:

— Что с тобой? На тебе лица нет.

Ксения нарочно сделала несколько нервных движений, чтобы создать видимость беспокойства, на лице изобразила испуг — и порадовалась, что ей это удалось:

— Ужасная новость, Лев. Просто не знаю, как начать.

По лицу Ролежаева пробежала мягкая улыбка, он попытался пошутить:

— Что такое? Пуговицу потеряла?

Но Ксения не изменила выражения лица, давая понять, что ей сейчас не до шуток:

— Только что около клуба меня чуть не убили!

Улыбка медленно сползла с лица Ролежаева:

— Что значит чуть не убили?

Речерская надавила на высокие нотки, чтобы быть убедительной:

— Спроси у охранников, они все видели! На меня она наставила пистолет, и только чудо спасло меня. Но еще страшнее то, что она сказала! Она сказала, что следующим будешь ты!