Алексей Биргер - Ведьмин круг

- Ну? - спросил Высик. - В чем дело?

- Да вот подумал, надо вас догнать... Догнал насилу. Заду­мался, захмелел, проморгал как-то ваш уход. Поговорить хочу.

-Давай поговорим, дело святое. Если тебе все равно, пой­дем потихоньку. Я и так на свадьбе засиделся, надо бы прове­рить, как дела.

Несколько шагов они прошли молча. Потом мужик заговорил:

- Вот, вы сказали, что пытались за моего шального брата заступиться. Для меня это было как обухом...

- Тебя как зовут? - спросил Высик. - Что фамилия твоя Его­ров, я понимаю.

- Валентином меня зовут, Валькой.

- Ты старший или младший?

- Старший. Говорил я этому олуху, что его фигли-мигли до добра не доведут. С бабами, говорю, дело стремное. Думаешь, бабы вечно будут тебя поить и кормить, а они народ непонят­ный, по дурости или от обиды в такую историю втравят, что век не расхлебаешь. Может, потом и пожалеют, да поздно будет. Он не слушал, только посмеивался. Сам, говорит, не мо­жешь, так не бреши от зависти. Вот и досмеялся.

- Выходит, у него не только Зинаида была?

- Не только. Он, подлец, за версту чуял любую бобылку, ко­торая готова мужика на содержание взять.

- Не помнишь хотя бы приблизительно, с кем он?..

- Как не помнить! Может, всех не назову, но основных пере­числю. Дашка Степанова, с тех самых Бегунков, откуда мы то­паем. Ее дом через два дома от Козловых. В другом конце стола сидела, непрошеная приперлась...

Высик припомнил другой конец стола. Скорей всего, та гру­дастая и круглолицая, в цветастом платье - вокруг нее витал тот почти незаметный холодок отчуждения, который возникает вокруг полуслучайных гостей. Чуть перезревшая, но еще впол­не ничего...

- Еще кто? - спросил он.

- Маруська Климова с Митрохина. Верка Акулова с Глебо­ва. А почему это вас так интересует?

Высик не мог сказать, что его это интересует потому, что в деле постоянно возникают женщины, и вот это «женское нача­ло» заставляет его пристальней приглядываться к представи­тельницам прекрасного пола, хотя бы косвенно попадающим в поле его зрения. Он задумчиво проговорил:

- Видишь ли, очень вероятно, что где-то ты прав насчет ба­бьей мести. Слишком на твоем брате все улики сошлись, будто его специально кто закладывал. Вполне возможно, что одна из его дам, узнав о соперницах... Ты бы на кого первым делом по­грешил?

- Я бы? На Верку Акулову. Лихая баба, спуску не даст, если что. Вредная, как все барыги. Акула, одно слово.

- И чем же она барыжничает?

- А чем хошь. Она говно перепродаст и деньги сделает.

- Угу. Как по-твоему, могла эта Верка Акулова водиться с дурными людьми? Скупщица награбленного, например? Укры­вательница кого-нибудь из банды Сеньки Кривого?

- Что с дурными людьми она путалась, это да, - ответил Валентин Егоров после паузы. - И постояльцы случались у нее непонятные. Но вот насчет Сеньки Кривого... С ним она никак не была повязана. И хитра очень - понимала, что от таких бе­шеных, как Сенька, лучше держаться подальше, а то погоришь вместе с ним. И, кажись, черная кошка между ними пробежала. То ли он ей где-то подгадил, то ли она ему...

Высик насторожился. Любое упоминание о противостоянии с Кривым представляло для него интерес.

- Но, выходит, за ней сила была, раз она не боялась цапаться с Сенькой? - спросил он. - Ведь попри против Сеньки кто, защиты не имеющий, Сенька бы горло перерезал, и дело с концом. Так?

- Так, - согласился Егоров.

- Была одна давняя история, когда Сенька о Свиридова зубы пообломал...

- Действительно, давняя, - усмехнулся собеседник Высика.

- Было и быльем поросло. Но, похоже, какие-то концы истории до сих пор тянутся. Верка Свиридову двоюродной теткой приходилась. Точней, замужем за двоюродным братом его матери она была.

- Бездетная?

- Да. Иначе бы братан не стал под нее копать.

- Что с ее мужем случилось?

- Помер, что же еще.

- Как? Где?

- В одночасье, перед самой войной. В баньке парился, под водочку с пивком, сердце не выдержало.

- И, конечно, нашлись такие, которые Верку стали в его смерти огульно винить, - задумчиво проговорил Высик. - Известно, как обзаведешься дурной славой, тебе всяко лыко в строку поставят.

- Точно, нашлись. Кто говорил, она мужа в этой бане с дев­кой застукала и исхитрилась, значит, прибрать его втихую, а кто, наоборот, утверждал, будто это он о ее темных делишках пронюхал и мириться с ними не пожелал, вот она и поспешила ему рот заткнуть. Я так понимаю, что брехня все это. Будь Вер­ка другим человеком, никому бы и в голову ничего не взбрело. Натуральная была смерть, по всем статьям.