Татьяна Степанова - Циклоп и нимфа

Катю поразил этот ответ. Но она пока решила про «своих»-«гостей» тему оставить. Ее интересовало другое.

– Когда вы накрывали на стол, готовились к торжеству и раньше, утром, кто заходил к вам на кухню?

– А зачем вам это? – спросила Гольцова.

– Это важный вопрос. Так кто? Кого точно вы видели?

– Кузьма. Макар. Дроздов. Лишаев. Меланья. Конечно она…

– Кто?

– Лариса Ильинична. Она же все проверяет, контролирует.

– Когда они заходили, вы все время присутствовали на кухне или покидали ее?

– Я хлопотала по хозяйству. Стол накрывала. На сто кусков разрывалась, спешила. Это вы спрашиваете, потому что полиция сказала – отравили Савву Стальевича?

– Да, – Катя кивнула.

– То есть что – мы взяли его и отравили?! – повысила голос Гольцова. – Мы здесь в его доме?

Катя смотрела на нее.

– А вы сами что думаете по этому поводу?

– Я ни в чем не виновата. Я его не травила, – быстро ответила Гольцова.

– Мы вас ни в чем не обвиняем, – мягко проговорила Катя. – Мы не полиция. Мы – страховой фонд. У нас собственное расследование.

– Вы обедать останетесь? – Гольцова глянула на часы на стене. – И так припозднились уже. Не поймешь – то ли обед, то ли ужин. Смешалось все. Мне на вас накрывать?

– Нет, спасибо, – ответила Катя.

А Клавдию Мамонтову она объявила, когда они покинули кухню – все, уезжаем. На сегодня достаточно. Надо обработать и прояснить то, что узнали, хотя узнали пока так мало.

И Мамонтов согласился. Да, продолжим завтра.

Уже давно стемнело. И на участке зажглась подсветка. Они сели в машину – говорить ничего никому не стали. Когда подъехали к воротам, те просто бесшумно открылись – машину или увидели из дома на камере охранного наблюдения, или сработал автомат.

– Позвоните майору Скворцову, – попросила Мамонтова Катя.

Тот позвонил, и начальник отдела полиции объявил, что он уже выезжает – не надо, чтобы встреча проходила в стенах ОВД. Макар Псалтырников вполне мог куда-то позвонить, кого-то нанять, чтобы проверить «детективов фонда», свалившихся на него как с неба. Поэтому прямые контакты с полицией стоит максимально ограничить.

Скворцов назначил им встречу на берегу озера в лесу. Словно шпионам. Когда они подъехали, машина Скворцова уже ждала их. А сам он курил, держа под мышкой ноутбук и папку с документами в здоровой руке.

– Как вы с переломом машиной управляете? – спросила Катя, поздоровавшись.

– Легко, – Скворцов сверкнул своими очками, похожими на пенсне. – Ну, рассказывайте свои впечатления. Сгораю от любопытства.

Удобно устроившись во внедорожнике Мамонтова, они начали рассказывать. Долго и обстоятельно.

– В торте ничего нет, – выслушав, объявил майор Скворцов. – Все его остатки изъяли. Экспертиза ничего не нашла. И в образцах всех остальных продуктов тоже ничего. Яд Псалтырникову дали в чем-то другом. Или же он сам его принял. У него в крови приличная доза алкоголя, средняя степень опьянения. Насчет содержимого желудка эксперты не смогли определиться, потому что его вырвало дважды.

– Вы привезли нам заключение судмедэкспертизы? – спросила Катя.

Он протянул ей документы.

– Причина смерти – отравление. И у него обнаружены частицы речного ила в носоглотке и трахее. Он упал в воду, когда почувствовал себя плохо. Наглотался воды, но в легких чисто. Не утонул. Не успел.

Катя и Мамонтов читали заключение патологоанатома.

– Это все туфта теперь, – объявил Скворцов хмуро. – Будет другое заключение. Потому что эксгумация, повторное исследование. И там что-то непонятное совсем.

– Как это? – спросил Мамонтов.

– Эксперты темнят. Говорят – окончательные выводы сделают позже, после комплексной биохимии.

– А что там может быть еще? – удивилась Катя.

– Уж не знаю. Надо ждать. Такое исследование не один день займет.

– У Псалтырникова имелась любовница Марина Ковалева, – вспомнила Катя. – И она умерла. О смерти ее как-то уклончиво нам сказали. Надо проверить эту информацию. Она работала сначала в департаменте референтом, а затем жила в его доме в Барвихе, помогала ему с больной женой. Но не в качестве сиделки.

– Хорошо, проверим, – Скворцов кивнул. – Любопытные сведения пришли по поводу их работника Кузьмы Поцелуева. Это ведь именно он приобрел ортонатрий. Мы клинику проверили ветеринарную, откуда рецепт, и я беседовал с ветеринаром. Он сказал мне, что это сам Поцелуев попросил у него этот препарат.

– Сам? А откуда он мог знать о таком лекарстве для лошадей? – спросил Мамонтов.