Татьяна Степанова - Циклоп и нимфа

– Вы подозреваете, что его убили? – прямо спросила Катя.

– Сейчас пока мы можем сказать лишь то, что это не естественная смерть. А убийство или самоубийство – это и предстоит нам выяснить.

– А что стало причиной смерти?

– Яд. Отравление.

Мамонтов стукнул кулаком по спинке стула, стоявшего рядом.

– Отравление! Тогда понятно, чего ты, Денис, такой встрепанный. Ну, конечно, отравление!

– Но, как я поняла, Псалтырников вот уже несколько лет не у дел. Он на пенсии официально, – заметила Катя.

– Там бывших не бывает. Государственные секреты, – ответил Мамонтов. – Кто-то решил, что он не нужен.

– Обстоятельства происшедшего несколько иные, – возразил Скворцов. – Мы яд нашли. Яд находился у них в доме. Это не привнесенная кем-то субстанция. Это было там у них. И еще – никого чужих. У него камеры по периметру ограды, я все тщательно сам просмотрел. Ни сбоев, ни отключений. В поместье никто не проникал. Когда все это произошло, там находились только свои. Его родственница, его сын с женой, его обслуга, приживалы и гость. И народа немного. И все эти люди – они не случайные. Он их знал много лет. И со всеми был в хороших отношениях.

– От нас-то что тебе нужно, Денис Петрович? – спросил Мамонтов.

– Я хочу, чтобы вы поработали под прикрытием. В прессу о том, что мы нашли яд и обнаружили признаки отравления у Псалтырникова, информация, к счастью, не утекла. Все прошло как скоропостижная смерть. И ажиотажа эта новость не вызвала. Его похоронили на Троекуровском кладбище. А вчера… вчера я ездил с экспертами-химиками на эксгумацию тела.

– На эксгумацию? – удивилась Катя. – Поэтому вы задержались?

– Поэтому. Возникли некие новые обстоятельства после повторной химико-биологической экспертизы образцов его внутренних тканей. И экспертам потребовалась эксгумация тела.

– И что они обнаружили?

– Пока идут исследования. Это будет ясно через несколько дней.

– Что за яд?

– Арсенит натрия.

– Никогда о таком не слышала.

– Я тоже, – Скворцов кивнул, снял очки-пенсне. – Как мне сказал эксперт, неорганическое соединение, соль щелочного металла натрия и мышьяковой кислоты.

– Мышьяк?

– Не совсем. Это бесцветные кристаллы, которые хорошо растворяются в любой жидкости, в воде и образуют ядовитый кристаллогидрат.

– И все это находилось в доме Псалтырникова?

– Да. На его конюшне. Препарат называется «Мышьяковокислый ортонатрий», – Скворцов сверился с какими-то записями в блокноте. – Это ветеринарный препарат, применяемый для наружной обработки животных. У Псалтырникова в Барвихе имелась большая конюшня. Его лошади брали призы на скачках. Но все в прошлом. Все это распродано. Осталось две лошади для прогулок. И обе запаршивели. Так мне сказали во время обыска – там у них все официально. Этот ортонатрий был приобретен в ветклинике по рецепту от ветеринара сотрудником, который занимается конюшней. Он клещей этим средством уничтожал, когда коней обтирал. И этот самый ортонатрий найден в тканях почек Псалтырникова.

– А это не мог быть несчастный случай? – спросила Катя. – А то ведь люди средство для очистки труб по ошибке пьют.

– Нет, они знали, что это яд, и хранили его как яд. Хотя в конюшне ничего на замок не запиралось. Каждый из находившихся в поместье мог иметь к этому веществу доступ. И сам Псалтырников мог иметь.

– И все же, что нужно от нас? Какая работа под прикрытием имеется в виду? – спросил Мамонтов, слушавший все это очень внимательно.

– Вы оба по прошлому делу работали таким образом. Тогда, насколько я знаю, вы покупали информацию у инсайдеров. А у нас дело об отравлении. Внутрисемейное дело. И все фактически инсайдеры. Мы, полиция, чисто полицейскими нашими обычными методами это дело не раскроем. И прослушку ставить бессмысленно – о таких вещах никто вслух не говорит. Полицейским вообще никто ничего не скажет. Но, возможно, что-то расскажут другим.

– Кому? – Мамонтов глянул на Катю.

– Когда деньги большие на кону. Страховка, которая, заметьте, фигурирует в завещании. Представителям страхового фонда.

– Какого страхового фонда?

Скворцов открыл папку с документами.

– «Ассошиэйтед лимитед» – швейцарский страховой фонд со штаб-квартирой в Сингапуре. Сразу после похорон Псалтырникова нам пришел официальный запрос из фонда – они имеют здесь в Москве свои отделения – о причине смерти. Псалтырников три года назад застраховал себя в этом фонде на пять миллионов долларов с указанием имени наследника – это его сын. Сумма по сравнению с общим его состоянием небольшая. Но эти швейцарские китайцы из Сингапура деньгами разбрасываться не привыкли. Они просят официальное подтверждение у полиции, что это был не суицид. Я им ответил по телефону, что пока мы такого подтверждения дать не можем. Они сказали, что, возможно, это мошенничество и фонд обязан провести собственное расследование с привлечением частных структур.