Александр Серый - Белая кошка в темной комнате

— Значит, с 20-го на 21-е, так?

Бушуева пожала плечами, а Наташа многозначительно посмотрела на Широкова.

— А одежду стирал утром 21 июля, то есть позавчера?

— Да, стирал. Она до сих пор в огороде между яблонь висит. Поди, пересохла вся.

Услышав это, Станислав встал. Но прежде чем идти на улицу, спросил:

— Кроме девушки кто-то еще приходил к Роману?

— Во-во! Приходил! Повадился, понимаешь ли, к нему длинный такой ходить. Глаза злющие — ну истинный дьявол, прости господи!

— Как выглядит, как зовут? — быстро выстрелил Широков, почуяв кончик ниточки.

— Зовут как, не знаю. Ростом повыше тебя, худой, волосья пегие какие-то… Возрастом за сорок. Постой… Вроде раз слышала, как мой его Юрой называл… Точно — Юра!

— Как часто этот Юра навещал Вашего постояльца? О чем говорили?

Наморщив лоб, Бушуева добросовестно старалась вспомнить, губы ее шевелились.

— Когда же я письмо от дочки получила?.. Десятого, что ли? Ага, десятого июля. В тот вечер чертяка и пришел впервой. Вместе с моим пришел. Потом уж сам являлся, но не каждый день, а через два, на третий. Говорили о чем — не ведаю, хоть казните… Сидели в комнате тихо. Пошепчутся часок, длинный и уходит. Но не выпивали — это точно. Я б заметила…

Удовлетворенный Широков выразительно посмотрел на Наташу и вслух сказал:

— Наталья Николаевна, Вы тут продолжайте оформлять протокол, а я другими делами займусь.

Червоненко понимающе кивнула.

В комнате Петренко обыск тем временем завершался. Свешников, пристроившись за круглым столом, прилежно оформлял протокол, что на него было совершенно не похоже. Оладин возился возле лежащего на кровати криминалистического чемоданчика, то и дело рассматривая на свет дактилопленку. Старушки-понятые сидели рядком на стульях и оживленно перешептывались. Заметив на пороге комнаты Станислава, Свешников, ни слова не говоря, вывел друга в прихожую.

— Как и следовало ожидать, ничего выдающегося не нашли, — негромко сказал он. — Но кое-что интересное есть. В чемодане, лежавшем под кроватью, кроме паспорта на имя Петренко и около тысячи рублей денег, обнаружилось вот это.

Игорь достал из кармана рубашки небольшой красный блокнотик, с виду — новый, и протянул Широкову.

— В отличие от паспорта и денег, лежавших просто в кармашке чемодана, блокнот был спрятан в коробку из-под сигарет «Столичные», а сама коробка завернута в банное полотенце, — прокомментировал находку Игорь.

Слушая Свешникова, Станислав перелистал книжечку. Записей было немного, основная масса страничек оставалась чистой.

— И заметь, Стасик, записи все похожие: ни одного полного слова, ни одной фамилии. Только буквы и цифры. Неужели это не интересно, а?

Игорь довольно хмыкнул, отбирая блокнотик и пряча его в карман.

— Да уж… Куда как интересно. Тебе бы лишь шарады разгадывать, — проворчал Станислав, не обрадованный перспективой ломать и без того болевшую голову еще и над этим.

— Вы чего уединились? — раздался за спиной друзей голос Оладина. — Не пора ли заканчивать да возвращаться в «управу»?

— Сань, не торопись. Есть еще кое-какие соображения, — осадил его Широков. — Что у нас, кстати, с «пальчиками» получается?

— Следов-то много… От четырех-пяти человек. Двое, вероятно, — хозяйка и Петренко, а остальных будем устанавливать.

— Хорошо. Тогда берем бабушек и идем в огород смотреть одежду Петренко, в которой он был в ночь убийства на Гоголевской, — распорядился Станислав.

На ступеньках крыльца сидел и курил сигарету рыжий, веснушчатый кинолог. У его ног пристроился, положив голову на передние лапы, такой же рыжий, как и хозяин, спаниель. Увидев Широкова, кинолог встал, отряхнул брюки. Вскочила и собака, виляя хвостом.

— Пойдем посмотрим, — обратился к Станиславу кинолог, не отличавшийся многословностью.

— Что посмотрим? — не понял Широков.

— Да тут мы нашли кое-что… Может, подойдет?

Парень направился по тропке вдоль огорода к стоящему поодаль сараю. Пожав плечами, Станислав двинулся следом. Пес, вырвавшись вперед, подбежал к сложенной под пристроенным к сараю навесом поленнице дров и пару раз призывно тявкнул. Убедившись, что люди идут на зов, спаниель сунул нос в щель между нижним рядом дров и стеной сарая и возмущенно фыркнул. Потом он попятился назад, и глухо зарычал. Подошедший кинолог опустился на корточки, просунул руку в отверстие, достал оттуда газетный сверток и передал его Широкову. Воспользовавшись моментом, собака радостно лизнула хозяина в нос.