Александр Серый - Белая кошка в темной комнате

— Маловато фактов против твоей Гвоздковой, — с сомнением заметил Мальцев, проведя рукой по ежику серебристо-седых волос, покрывавших его массивную округлую голову.

— Ну, почему мало? — не согласился Слава, — среднего роста коренастый шатен, с волевым загорелым лицом, будто созданным для типажа пропагандистских плакатов. — Кроме «пальчиков», есть показания медсестры из хирургии, видевшей мельком сквозь открытую дверь своего отделения женщину, похожую на Гвоздкову, когда та поднималась на третий этаж как раз около девяти вечера. Есть показания сменщицы Котиной — Серегиной, — работавшей вчера в отделении днем, что Гвоздкова подходила к ней и интересовалась состоянием здоровья Касьянова.

— Кстати, показания Серегиной очень важны потому, что проливают свет на мотивы поведения Гвоздковой, — поддержал коллегу Широков. — По ее словам, Гвоздкова вчера пришла в терапию около 11 часов дня. Поговорив о том, о сем, вдруг спросила, читала ли Серегина в городской газете за 22 июля сообщение о трупе неизвестного мужчины на Гоголевской. Серегина объявления не читала, но сказала, без задней мысли, о поступлении два дня назад в отделение деда с пробитой головой, как раз с Гоголевской. Гвоздкова этим обстоятельством очень заинтересовалась и выяснила, в какой палате лежит Касьянов, в каком он состоянии находится. Ушла она, по словам Серегиной, несколько взволнованной. Теперь, следующее… Как пояснили работники хирургии, Гвоздкова вчера в обед покинула больницу, хотя обычно обедала здесь же в столовой. И отсутствовала до 14 часов, то есть с обеда, оканчивающегося в 13.30, также опоздала.

— Видно, понадобилось срочно встретиться с сообщниками, ибо факт наличия в живых свидетеля представлял для дела серьезную опасность, — вставил реплику Белозеров.

— Да, скорее всего, так и было, — согласился Станислав. — Возможно, тогда же родился план операции по устранению Касьянова. Ведь в 14.15 уже был звонок Ковалю, позволивший Гвоздковой завладеть ключом.

— А ты когда с ней беседовал? — спросил Мальцев.

— Что-то в 14.40–14.45. Именно мой приход окончательно напугал Гвоздкову и заставил действовать незамедлительно. Хотя я, как будто, ничего особенного ей не сказал.

— Ты думаешь, что в процессе разговора с тобой у нее и возник план, который почти удался?

— План — не план, а какая-то задумка, уверен, появилась, раз она пригласила меня к себе домой.

На это Мальцев недоверчиво покачал головой.

— Насколько я понял из беседы с главврачом, — заметил он, — предварительный результат вскрытия будет сообщен Ерофееву к 14 часам. Впрочем, принципиального значения это иметь не будет…

— Это почему же? — удивился Широков.

— Потому что Гвоздкова вряд ли заранее планировала убийство и хранила где-то специально приобретенное для такой цели средство. Решение и его реализация произошли, если верить твоим рассуждениям, Стас, в один день. И медик Гвоздкова воспользовалась каким-то препаратом, который был под руками…

«Вот черт! — подумал Станислав. — А я это совсем упустил из виду. Надо же было назначить проверку на рабочем месте Гвоздковой». И он еще раз чертыхнулся уже вслух. Товарищи удивленно посмотрели на него, а Слава поинтересовался, что случилось. Выслушав объяснение Широкова, Николай Николаевич усмехнулся:

— Это ты не подумал… Проверка уже делается: у меня тамошний председатель группы народного контроля знакомый. Он все сделает, как надо…

— Ну, Николай Николаевич, Вы — голова! — констатировал Широков с искренним уважением. — И если все так, как Вы полагаете, то появится еще улика против Гвоздковой.

— Не будем загадывать… Не будем загадывать, дружок, — довольным тоном проговорил Мальцев, неуклюже выбираясь из машины, затормозившей у здания УВД.

В своем кабинете Широков неожиданно обнаружил Свешникова. Лицо Игоря, как всегда, светилось улыбкой, правда, было бледнее обычного — сказалась усталость после бессонной ночи. Пожав руку другу, Станислав сгреб того в объятия.

— Спасибо! Огромное спасибо, Игорек! — с чувством пробормотал он, уткнувшись в мягкое плечо.

— Ну что ты, Стасик, — это все Ерофеев! Его надо благодарить… — возразил Игорь, смущенный этим порывом.

— Кстати, — продолжал он, усевшись за свой стол, — если тебе это интересно, то фотография твоя нигде не всплывет: тот гад, которого мы поймали, метнул фотоаппарат в окно, прокладывая себе путь к бегству. Хороший был «Зенит»… — сокрушенно покачал головой Свешников.