Наталья Александрова - Веер княгини Юсуповой

Надежда замолчала, задумчиво глядя перед собой, а потом продолжила свой монолог:

– Вот именно. Значит, для чего-то ей было нужно появиться в ресторане. И со временем мы выясним для чего. А пока необходимо узнать, кто такая эта бывшая жена Корюшкина.

«Больно надо!» – кот обиженно фыркнул и ушел спать в гостиную на диван.

К Корюшкину Надежда решила больше не обращаться – только на хамство нарвешься, а вместо этого позвонила Вадиму и попросила пробить домашний номер телефона, который получила от Юлии Борисовны.

Собственно говоря, у нее и самой была замечательная база данных, которую ей в свое время раздобыл человек из одной весьма могущественной и секретной организации. Надежда помогла ему разобраться в запутанном деле и, с негодованием отказавшись от всех житейских благ, которые он ей сулил, выпросила только базу данных. Так что можно было и самой все выяснить, однако ей хотелось посмотреть, как работает Вадик.

Тот не подвел, позвонил буквально через десять минут и рассказал, что данный телефон установлен в квартире пятьдесят два в доме номер семнадцать по улице Сверхсрочника Кучерявого, а владеет этой квартирой на правах собственности гражданка Корюшкина Оксана Дмитриевна одна тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения. Даже серию и номер паспорта продиктовал.

– Фамилию, значит, не поменяла после развода, – пробормотала Надежда.

– Точно! – поддакнул Вадим. – Не поменяла. Замужем была за Корюшкиным Владимиром Степановичем, но брак расторгнут три года назад.

– А говорил, что пять лет там не живет… Ладно, Вадим, спасибо вам, дальше уж я сама.

– Обращайтесь, если что!

Надежда вышла из маршрутки на улице Сверхсрочника Кучерявого. Нужный ей дом стоял в глубине квартала рядом с большим сетевым универсамом.

Подходя к подъезду, Надежда Николаевна заметила полицейскую машину с включенной мигалкой и невольно замедлила шаги. Около машины курил долговязый парень в черной кожаной куртке. Еще один, похожий на него как две капли воды, разговаривал по мобильному телефону.

Надежда не раз задумывалась о том, влияет искусство на жизнь или жизнь на искусство? (Если, конечно, телевизионные сериалы можно считать искусством.) А именно: герои известных сериалов одеваются и ведут себя как полицейские, или же реальные полицейские копируют одежду и манеры популярных телевизионных персонажей?

Чуть в стороне от полицейских толпились любопытные, вполголоса обсуждая происшествие, разнообразившее их унылые будни. Мигалка полицейской машины попеременно окрашивала лица зевак то ядовито-розовым, то голубым светом. Впрочем, не все говорили вполголоса: одна особа – приземистая, краснолицая пенсионерка в розовом мохеровом берете – очень громко разговаривала с несколькими приятельницами, которые слушали ее, разинув рот.

Надежда подошла поближе к этой ораторше и прислушалась. На нее никто не обратил внимания, так как все были заняты.

– Значит, иду я мимо ее двери, смотрю – а она открыта. Ну, думаю, забыла запереть. Я к двери подошла, кричу: «Оксана! Оксана! Ты дома?» А она не отвечает.

Надежда насторожилась.

Оксаной звали бывшую жену Корюшкина, и она жила в этом самом доме, более того, в этом самом подъезде. Не о ней ли речь?

– А она, значит, не отвечает. Ну, я и заглянула…

– Батюшки! – ахнула одна из слушательниц – в сиреневом берете. – Как же вы, Аделаида Романовна, не побоялись?

– Я, Настасья Ильинична, в ночном магазине работала, а до того проводницей дальнего следования! Так что я жизнь знаю буквально как никто. Чего мне теперь бояться? В общем, вы будете слушать или перебивать?

– Я слушаю, слушаю!

– Значит, зашла я в прихожую и снова зову, погромче уже: «Оксана! Оксана!» А она по-прежнему не отвечает! Пошла я дальше, гляжу – а в квартире-то у нее все как есть перевернуто да разбросано!

– Может, собиралась куда, да все второпях и разбросала? – подала реплику Настасья Ильинична. – На самолет, к примеру, опаздывала или на поезд…

– Ох, вы уж лучше молчите! – одернула ее Аделаида Романовна. – Вы ведь не видели, так нечего и говорить, чего не знаете! Есть такие люди – говорят, чего не знают! Вот я, к примеру, не такая. Второпях! Да как бы женщина ни торопилась, она в своей квартире такую содому ни за что не устроит. – Она сделала выразительную паузу и продолжила: – Одежда вся из шкафов на пол выкинута, с постели все сброшено, на кухне сахар с солью по полу рассыпаны… в общем, натуральный погром. Однозначно, ограбили ее квартиру. Деньги искали или ценности какие, поэтому все и перевернули. Я, конечно, испугалась, на лестницу выскочила, а тут как раз Степан Порфирьевич идет, управляющий наш. «Что, – говорит, – Аделаида Романовна, с вами случилось? Что это на вас прямо лица нет? Может, вы заболевши?» Я ему все и обсказала. Что дверь открыта, что Оксаны нету, а дома у нее все вверх тормашками перевернуто. Он тогда и решил полицию вызвать. А то потом на нас скажут. А тут ясное дело – квартирная кража…