Анна Данилова - Черная перепелка

Дождев готов был пристрелить эту ненормальную.

Что за чушь она несла! Идиотка! Старая кошелка! Влюбленная в молодого парня старуха! Как же она была отвратительна в своей лжи! Почему не сказала правду, что просто позавидовала им, их любви! Что не могла видеть прекрасное тело Милы, не могла вынести вида этих сплетенных в любви тел!

— Где вы взяли заточку?

— Так это все-таки заточка? В больнице кто-то оставил, санитарка принесла, я продезинфицировала и положила в сумку. Подумала — в хозяйстве пригодится, — она улыбалась теперь уже одними губами, словно издевалась над ним. — Обувь чинить! Я вообще думала, что это шило.

— И когда вы нашли это шило?

— Буквально за сутки до того дня…

— Значит, вы не готовились к убийству, не планировали его?

— Вы что, шутите? Разве я похожа на убийцу?

«Какая же ты циничная баба! — подумал Дождев. — Конечно, не похожа на убийцу, а убийца и есть!»

— Что было дальше?

— А дальше было все как в тумане. Я достала шило, подошла к ним и подумала, что если нанесу сразу два точных удара в сердце, то это может показаться подозрительным. Кто знает, может, мы с Максом были не такими уж и осторожными, и нас кто-то увидел, а потому придут ко мне, увидят фотографии на стенах, словом, вычислят меня! Я операционная сестра, я точно знаю, где находится сердце. И тогда я решила нанести удары таким образом, будто бы убивал какой-то ненормальный человек, маньяк… Или же, к примеру, Юля Тропинина, психованная дура, которая, хоть и хирург, но, застав такую вот картину, набросилась бы с шилом и била бы куда попало с остервенением, со злостью, убивая не столько любовников, сколько свою любовь к Максу.

Дождев не мог себе представить этой сцены. Да, вот она сидела перед ним, настоящая убийца, рассказывала в деталях, как все происходило, а он этой картинки не видел.

— Ведь вы же любили его. Как могли убить?

— Хотела, чтобы он умер счастливым. Градус их счастья просто зашкаливал, они горели в своей страсти, понимаете? Но так вечно продолжаться не может, я ведь уже объясняла! — раздраженно сказала она.

— Хотите сказать, что они успели испытать столько счастья, сколько не испытывает простой смертный за всю свою жизнь? Что они исчерпали его?

На этот вопрос она не ответила. Сидела напротив Дождева и смотрела ему прямо в глаза, словно гипнотизировала.

— Где оставили орудие убийства?

— Не знаю, не помню… Помню только, что было много крови, что вся моя одежда была забрызгана кровью, вся постель окрасилась кровью. Тем временем наступил рассвет, и первые розовые лучи солнца сделали спальню вообще всю красной! Я оттащила их, еще теплых, друг от друга. Не могла смотреть, как они и после смерти обнимаются.

— А что вы сделали с их одеждой? Где деньги? Украшения?

— Понятия не имею… Конечно, у меня была мысль взять все это, чтобы вы подумали, будто бы это ограбление, но я просто не смогла… И что бы я со всем этим делала? Куда бы спрятала? А если бы кто нашел? Нет-нет, я не прикасалась к вещам, особенно к деньгам, драгоценностям…

— И что было дальше?

— Вернулась в машину и поехала домой. Сняла с себя всю одежду, положила в пакет, чтобы потом сжечь. Но не сожгла, сразу предупреждаю ваш вопрос. Потом вымылась, сварила себе кофе, да и поехала на работу. Пакет с одеждой бросила в мусорный бак позади больницы. Я ведь думала, что теперь — все! Что смерть этой пары избавит меня, как я уже говорила, от страданий. Что мне станет легче. Я не говорю сейчас о страхах перед разоблачением, о призраках Макса, которые мучали меня потом, нет. Я говорю о том, что я хотела избавиться от боли, вызванной ревностью. А еще — от комплексов. Макс говорил мне, что у меня совершенное тело и что я полная дура, что прячу его под глухой и темной одеждой. Говорил, что я страстная женщина, что меня надо любить и любить… Что я красивая, наконец. Но когда он влюбился в красавицу Милу, я моментально постарела на целую жизнь! Я превратилась в старуху. Прямо на моих глазах начала отвисать моя грудь, появился некрасивый живот, наметился второй подбородок с такими ужасными отвислыми щеками… Словно мой организм понял, что меня не любят, что не для кого стараться быть привлекательной, плюнул на меня, да и начал стареть. И вот после того, как Макса не стало, я думала, что начну восстанавливаться. Что прикажу своему организму не думать о Максе. Что вообще постараюсь забыть его. Но когда он в тот же день не появился в больнице, начались его поиски. Макс был хорошим доктором, ответственным человеком. Он не мог исчезнуть просто так, не позвонив — он всегда заботился о своих пациентах. И когда начались его поиски, я поняла, что вот сейчас как раз и начинается настоящий ад! Вся больница стояла на ушах — доктор Тропинин пропал! Вокруг только о нем и говорили, некоторые плакали, чувствовали, что его нет в живых… Нас всех постоянно допрашивали. А я так и вообще потеряла покой, окончательно. Макс приходил ко мне по ночам, присаживался на кровать и спрашивал, за что я их… Я поседела! Только и успевала подкрашивать седые, почти белые волосы!