Дмитрий Захаров - В пяти шагах от Рая

– Я-то нормально… – Марченко сел на подоконник, остановил таймер. – Ты ничего не принимал, Серега?

– Похож на наркота?

– Танцуешь как юноша!

– Курить бросил! – усмехнулся Авдеев.

– Давно? – Павел снял перчатки, разматывал бинты.

– Сегодня утром.

– Ну-ну…

И хотя Сергей чувствовал, что не «наелся» спортом, решил компенсировать недостаток парилкой. Он попрощался с тренером, и после получаса активного парения и обливания холодной водой палитра чувств обогатилась пестрым разнообразием цветов и оттенков. Он вышел из зала с ощущением сытого кота на подоконнике. Погода благоприятствовала добрым эмоциям, дождь закончился, тучи покинули вечерний небосклон, на западе догорал закат. Решение отправиться к Сомову выглядело заманчиво. Он набрал номер и выслушал длинные гудки. Только после восьмого сигнала на том конце ответили:

– Алло… Слушаю вас!

Незнакомый мужской голос.

– Сомова позовите, пожалуйста!

Возникла короткая пауза, было слышно, как кто-то задал вопрос, ему ответили. Слов было не разобрать.

– А кто его спрашивает? – спросил вежливый мужской баритон.

– А вы сами-то кто?! – грубовато спросил Сергей. Хорошее настроение улетучилось, как винные пары с похмелья.

– Одну минуту…

Было слышно шуршание, вмешался женский голос:

– Буквально одну минуту! Слышите?!

Авдеев переложил трубку в другую руку, поправил лямку спортивной сумки. Недобрые известия, как болезни, приходят гурьбой.

– Здорово, Серый!

Сомов разговаривал тихо, будто на своей любимой рыбалке, боялся спугнуть прикормленного сазана.

– Здорово, Сом! Что там у тебя?!

– Модная зараза… – Сомов закашлялся. – Его величество инфаркт!

– … твою мать!

– Вот и я то самое сказал, когда очухался в своей избушке! Лежу на полу, как утырок набухавшийся, весь в дерьме и блевотине. Хорошо, батюшка заехал, а так бы уже чертям анекдоты травил!

– Ты в какой больнице? Когда приехать можно?!

– Спасибо, Серый! Только ни к чему все это, – сказал Сомов. – Мы ведь с тобой из одного теста слеплены. Теперь уже жду на кладбище! Мне там и так давно прогулы ставят!

– Не говори ерунды, Виталий! – послышался мужской голос. – Ты будешь жить теперь долго и счастливо! Инфаркт – не приговор!

– Буду, буду… – Сомов рассмеялся, и было слышно, что такое простое действие дается ему с трудом. – Бывай, Серый! Насчет избы все в порядке, батюшка присмотрит. Как оклемаюсь, позвоню!

Авдеев тупо посмотрел на экран смартфона. Их оставалось двое. Двое из тех, кто уцелел после Афгана, остался на сверхсрочную службу, прошел через сито горячих точек и девяностых годов, когда пьянство выкашивало крепких мужиков страшнее ковровых бомбардировок. Выживших и сумевших сохранить целостность рассудка и крепость здоровья. Сомов сказал – «из одного теста слеплены». Он, как никто другой, понимал однополчанина. Сам не хотел бы, чтобы его видели слабым, беспомощным, с исколотыми, как у наркомана, синими венами и уткой в подножии больничной кровати.

На диване обосновалась целая семья бомжей. Бутылку портвейна заботливо прикрывал пластиковый стаканчик. Авдеев поймал себя на том, что смотрит на темную жидкость с остервенелой жадностью. Так бродячая собака провожает взглядом сумку с мясной вырезкой. Старый знакомец обрадовался ему, как родственнику.

– Рембо! Здорово! – Он подмигнул корешам. – Я вам сегодня рассказывал! Одному – раз, в рожу!!! И пятки в небо! Другому – прямо по яйцам! Точно?! – Он пожирал взглядом обретенного кумира.

– Здорово! – усмехнулся Сергей, но от рукопожатия воздержался. – Наших знакомых не видел?

– Все под контролем, босс! – Бродяга приложил ладонь к лохматой голове. – Мимо нас муха не проскочит! Никого не было! Может, плеснуть двадцать грамм? – Он с готовностью потянулся к бутылке.

Хлебосольное алкоголическое братство, которое едва ли встретишь в другой точке планеты!

– Спасибо, мужики! Спортивный режим.

– Понимаю… – сочувственно кивнул мужчина. – Шаолинь и все такое… Если тех чертей увижу, сразу сообщу! Ты в какой квартире живешь?

– Сорок третья. Шестой этаж.

– Знаем… – подал голос пожилой мужчина с синими татуировками на тыльной стороне ладоней. Он развалился на диване, как римский патриций. – В сороковой хате Федя-сантехник живет. Сейчас в больничке, не принудиловке.

Федя проходит курс лечения от алкоголизма, догадался Авдеев. Мужик был среди алкашей за вожака. Бывалый мужик, на лысеющем лбу бугрились старые шрамы. Он пристально посмотрел на Авдеева: